Виолончелист Дайго (Масахиро Мотоки) вступил в тот возраст, в котором человеку рефлексирующему как раз положено испытывать кризис. Сложившиеся обстоятельства этому весьма способствуют: оркестр, в котором числится Дайго, распускают, сам же музыкант приходит к выводу, что пора перестать обманываться на предмет своего исполнительского уровня, расстается с дорогостоящим инструментом и вместе с женой (повзрослевшая Риоко Хиросю из «Васаби») уезжает из Токио в родную глушь. Там, устраиваясь на службу по чересчур лаконичному объявлению, Дайго иллюстрирует грибоедовское «шел в комнату, попал в другую»: думая, что нанимается в туристическое агентство, он обнаруживает, что на самом деле угодил в бюро ритуальных услуг. Отныне обязанность Дайго – готовить к прощанию и кремации тела покойных: обмывать, одевать, гримировать – с чувством, с толком, с расстановкой. С одной стороны, работа щедро оплачиваемая, с другой – не особенно почетная (так уж исторически сложилось), а порой, по понятным причинам, и не слишком приятная…
«Ушедшие» – духоподъемная история о перемене участи, что само по себе предполагает нелады героя с самим собой. И нелады эти в наличии, конечно, имеются. Им, правда, не хватает осязаемого драматизма, но такую уж интонацию избрал Ёдзиро Такита, набросав элегическую зарисовку, в которой «наружная» гармония превыше всего и, соответственно, нет места интригующим недосказанностям, крутым сюжетным виражам и прочим острым углам. Составляющие нехитрого месседжа (жизнь в гневе – мука, любовь к мужу выше неприязни к его роду деятельности, каждый сверчок знай свой шесток) укладываются в общую картину на манер кусочков простенького детского пазла. Но Такита, к его чести, незатейливой простоты не боится: бесстрашно озвучивает банальности (вроде «смерть – это не конец»), ведет сюжет самой предсказуемой тропинкой, традиционно делит повествование на главы сменами времен года – будучи умелым копировщиком, он прекрасно знает, что ему позволено, а что запрещено. В определенный момент дело доходит даже до музицирования на лоне природы, но, как ни странно, даже после такой лирической подножки действие продолжает в прежнем темпе ковылять по направлению к хэппи-энду.
Такита, наснимавший на своем веку всякого (начинал он с весьма фривольных опытов, умноживших разнообразие японского кино для взрослых, а продолжил экшн-фэнтези и самурайской темой), не претендует на творческие порывы и мастеровито кроит по лекалам. Все здесь работает будто по расписанию: дичь вовремя взлетает в небо, вовремя вклинивается в историю трагикомический этюд, когда надо – разбрасывают камни и когда надо – собирают, в один срок получают почти все национальные призы, в другой – «Оскара». Может, холодный расчет и убивает в кино все живое (вопрос, по правде говоря, спорный), но резон в нем определенно есть.
