Вскоре после терактов 11 сентября 2001 года оперативнице ЦРУ Валери Плейм (Наоми Уоттс) поручают заняться Ираком. Задача Валери — установить, располагает ли Саддам оружием массового поражения и ядерной программой. Плейм начинает зондировать почву с присущим ей усердием, а со временем дело превращается в семейный подряд: муж Валери (Шон Пенн), бывший посол США в Габоне, отправляется в Нигер, чтобы, воспользовавшись своими связями в Африке, проверить информацию о покупке Ираком партии урана. Ни Плейм, ни Уилсон не нашли ни единого подтверждения тому, что Саддам вооружается до зубов, и представили начальству соответствующие разведданные. Однако в администрации президента плевать хотели на отчеты и выводы супружеской четы. Буш объявляет о вторжении в Ирак, и Уилсон, ошарашенный творящимся беспределом, публикует обстоятельную статью, намекая, что в Белом доме окопались опасные люди. В отместку администрация Буша рассекречивает статус Валери: наивные и безобидные друзья семейства с неприятным удивлением узнают, что все эти годы болтали за бокалом вина с тайным агентом ЦРУ…
«Игру без правил», которую то ли по недосмотру, то ли на банальном безрыбье занесло в конкурс прошлогодних Канн, как-то неловко воспринимать в качестве серьезного кино, документирующего один из самых громких проколов администрации Буша-младшего. Видимо, дело в личности режиссера: крепкий голливудский ремесленник Лайман за пять лет до «Игры» снял милейшую безделушку «Мистер и миссис Смит». И фильм о чудовищном (нет, ну в самом деле!) произволе Белого дома невольно представляется зеркальным отражением веселых сцен из супружеской жизни персонажей Питта и Джоли. В этом Зазеркалье, как и положено, все не так, как в голливудском безмятежном мирке: тут страдают, предают, ходят с кислыми физиономиями, ставят личные интересы выше государственных, а вместо всегда готовых пошалить Брэда и Анджелины — насупленные Шон и Наоми. Но тут, тем не менее, есть где развернуться: то, что выпало на долю Валери Плейм и ее мужа, — материал для богатейшей по эмоциональному наполнению драмы. И много кто развернулся бы, но не Лайман. Потому что он не такой.
Именно «Игра без правил» выявила главный изъян (если вообще считать это изъяном) Лаймана: он не способен сконструировать в кадре густой, насыщенный эмоциональный климат — каких актеров ему в распоряжение ни предоставь. Вволю подурачиться, похохотать, порыдать, побеседовать на повышенных тонах — с этим нет никаких проблем. Но вот так, чтобы кадр звенел, как струна, — так Лайман, увы, не умеет. А ведь именно этот «звон», возможно, и превратил бы «Игру» из разговорного политического триллера в драму с большой буквы. Увы, Лайман считает необходимым больше половины фильма посвятить подоплеке того кошмара, с которым столкнулись два главных персонажа, — иными словами, художественному пересказу того, о чем писали газеты, вещало телевидение и снимали Мур с Гринграссом. Самое интересное (Плейм рассекретили, жизнь пошла кувырком) начинается тогда, когда фильм уже перевалил за хронологический экватор, и той самой драме уже не хватает времени предстать во всем своем великолепии и ужасе.
В этом смысле задействовать в таком предприятии Шона Пенна и Наоми Уоттс — все равно, что микроскопом гвозди забивать. С тем же успехом можно было раздавать команды на съемочной площадке Питту с Джоли. Вышло бы занятнее. А главное — веселее.
