За центростремительную силу всего действа Гиллиган берёт классический сюжет «Доктора Джекилла и мистера Хайда», но подаёт его с таким количеством деталей, нюансировок и параллельных линий/тем, что каждый при желании может сосредоточиться на других, не менее интересных, мини-сюжетах. В этом, собственно говоря, и есть одно из главных достоинств сериала. «Breaking Bad» — это сложнейших часовой механизм, в котором подогнанные друг под друга шестерёнки, хорошо заведённая пружина и точнейший балансир позволяют быть уверенным, что условные куранты бьют ровно в полночь, и ни секундой позже. 

Ровно то же самое относится и к актёрскому ансамблю и героям. Можно бесконечно долго петь (вполне заслуженные) осанны Крэнстону-Уайту, но чем хуже совершенно выдающийся Дин Норрис в роли Хэнка или инфернальный Джанкарло Эспозито в роли Гуса Фринга? А Боб Оденкирк, Джонатан Бэнкс, Анна Ганн? 

Гиллиган кидает зрителям жирную кость, возвращая Уолтеру Уайту рак, после того, как он решает завязать с криминальным прошлым и Хайзенбергом. Не заметить этот месседж невозможно, но вот как трактовать — большой вопрос. Ведь понятно, что на базовом уровне это борьба Добра и Зла на клочке отдельно взятой души. Не стоит сомневаться, Гиллиган знает who is Фёдор Достоевский. Только если Фёдор Михайлович погружался в самые тёмные уголки человеческой души ради доказательства необходимости веры в морально-этические начала, то Уайт, как выяснилось в финальной серии, «делал это для себя», что принципиально видоизменяет всю конструкцию. Вполне может оказаться, что у Гиллигана нет однозначного ответа на напрашивающийся вопрос — Добро порождает Зло или Зло порождает Добро. От однозначных формулировок он явно увиливает. Но сценарный фундамент для подобной антиномии создан превосходный. 

Буквально вчера в Los Angeles Times появилась заметка, где перечисляются альтернативные концовки, имевшие право на жизнь и рассматривавшиеся командой сценаристов. При желании можно пофантазировать. Но, при том, что финал у сериала получился идеальный, на самом деле, как бы парадоксально это на первый взгляд не прозвучало, слабого финала тут не могло быть в принципе. Потому что весь сок не в жирной точке в конце предложения, а в структуре и красоте самого предложения. Гиллиган нам пять лет его — предложение — очень талантливо напевал-проговаривал, а когда допел, на мгновение воцарилась тишина, которая случается на концертах перед оглушительными аплодисментами и овациями.