Рецензия на фильм «Марсель»

Двадцать лет в кресле мэра — срок, как ни посмотри, немалый. Политическое постоянство такого рода обычно имеет свои издержки, с которыми городской голова Марселя Робер Таро (Жерар Депардье) предпочитает мирно уживаться. До поры до времени управление крупнейшим городом-портом Франции и всего Средиземноморья идет по накатанной — опыт берет свое. Оппоненты в городском совете нежно покусывают в дискуссиях, а коррупция и криминалитет из проблемы превратились в неотъемлемую часть отлаженного механизма. Не мешает даже собственная наркозависимость: личный шофер Таро контролирует, чтобы у босса не заканчивался белый порошок.

Но подобный «статус кво» имеет и обратную сторону. В решающий момент, когда на кону стоит развитие города в туристической сфере, потерявший концентрацию мэр проигрывает схватку за строительство в порту нового казино. В решающий момент голосования удар в спину наносит протеже Таро Люка Баррес (Бенуа Мажимель). Поражение тем более болезненное, что Робер относится к выросшему без родителей Люке, как к сыну. Баррес же явно засиделся на скамейке запасных и рвется в бой, заявляя, что на следующих выборах, до которых шесть недель, выставит свою кандидатуру на пост мэра. Его амбиции подогревает местный криминальный король, на своих условиях лоббирующий интересы молодого политика. Таро бы и рад уйти на покой и посвятить себя семье, где все тоже не слава богу, но уступать власть взбунтовавшемуся преемнику, пляшущему под бандитскую дудку, в его планы не входило.

«Марсель» — новый проект динамично развивающегося сервиса Netflix, и это очень символично. В выборе материала для первого своего франкоязычного сериала где-то между кадров считывается неслучайный высший смысл. Netflix сейчас работает локтями, не хуже амбициозного Барреса. Совпадение не абсолютное: не в пример Люке руководство сервиса борется за «электорат» чистыми руками и исключительно в правовом поле.

Но здесь высший смысл сталкивается с высокой иронией судьбы. В момент решающего удара (в случае с политиком это решение баллотироваться в мэры, у сервиса — проникновение на французский рынок с его неминуемыми особенностями национального телепрома) и Баррес и Netflix ставят не на ту лошадку. Люка запитывает свою предвыборную кампанию на бандитах, которые гарантируют ему дополнительный ресурс в краткосрочной перспективе, но тянут на дно, когда в ход идет политтехнологическая «тяжелая артиллерия». Netflix же доверяет свой первый французский сериал создателю «Карлоса» Дэну Франку и режиссеру Флорану-Эмилио Сири, некогда перспективному экшнмейкеру, не сумевшему пустить корни в Голливуде. Первый значится автором «Марселя» и сценаристом первых двух эпизодов, второй — шоураннером и постановщиком. Они, конечно, не бандиты и, вообще, люди на локальной арене уважаемые, но делают все для подтверждения одной банальной пословицы. Первый французский блин Netfliх, действительно, вышел комом.
Аскетичное красно-белое лого сервиса уже несколько лет воспринимается, как знак качества. «Марсель» же тускло выглядит не только на фоне лучших проектов сервиса (тут вам и «Карточный домик», и «Родословная», и «Нарки» с телевселенной Marvel), но и как самостоятельное кино смотрится каким-то странным ископаемым. Хуже всего, что это не результат стратегии, когда игру в ретро можно списать на авторский замысел. Все эти злодеи в белых брюках, обитающие на яхтах и решающие проблемы с помощью безликих мотоциклистов в черных шлемах, — очевидный анахронизм. Впрочем, это полбеды. В конце концов, старая гвардия телеаудитории тоже имеет право на новый «Спрут».

Запуская новый проект, Netflix отрекомендовал его своим подписчикам, как французский вариант «Карточного домика». Равнение на флагмана сериальной линейки сервиса, мягко сказать, некорректно. Кроме актуальной для обоих шоу констатации факта, что политика, как колбаса (в смысле, лучше не знать, как она делается), «Марсель» и «Карточный домик» решительно ничего не связывает.

Зато невооруженным взглядом видно, откуда авторы сериала тащили свои идеи. «Марсель» — дешевая реплика другого американского политшоу, «Босса» — «теневой» классики современного американского сериала. Тот же муниципальный уровень, те же мэр-ветеран и мятежный протеже, «грязная» предвыборная кампания, дочь протагониста, совершающая погружения вниз по социальной лестнице. Есть даже вариация на тему тайного недуга, который скрывает мэр. Но там, где «Босс» давал Шекспира, «Марсель» плещется на средиземноморском мелководье.

Формально в сериале присутствуют все метки новой сериальной драматургии. Герои по обе стороны баррикад погрязли в пороках, любой конфликт грозит карьерным и человеческим крахом, скелеты с грохотом летят из шкафов темного прошлого, людей пускают в расход в промышленных масштабах, обнаженка, насколько неминуемая, настолько и необязательная. Каждая десятиминутка любого эпизода как по расписанию закрывается если не человеческой жертвой, то новой проблемой. Герои время от времени говорят красивые вещи («Настоящая власть не передается — она забирается»), а заявленный эдипов комплекс, в принципе, должен добавлять сюжету психологическую глубину и респектабельность. Увы, каждым из этих потенциально сильных ингредиентов авторы «Марселя» распоряжаются крайне небрежно.
В лучшем мире биографий Таро и Барреса хватило бы на высокооктановую драму значительно большего хронометража, но любой конфликт и кризис «Марселя» разрешается вяло и банально. Такая инертность ведет к тому, что даже в рамках восьмисерийного формата авторам приходится постоянно накручивать хронометраж повторами или крадущими градус интригами. Пиком этой беспомощности становится срединный четвертый эпизод. Его продолжительность приближается к «комедийному» получасовому формату, а в начинку попадает смехотворные заигрывания с сексуальной ориентацией Люки Барреса.

Снимать «Марсель» с сериальной повестки дня все же не стоит. Хотя бы из-за Жерара Депардье, отважно играющего необходимое для сюжета былое величие. Но прежде, чем включать первый эпизод, вероятно, следует задать себе вопрос: отсмотрен ли сериал «Босс». Если нет, то вариантов два: либо посвятить свое время ему, либо довольствоваться его размягченным суррогатом.