Меланхолия Кирстен

В мае свой 25-летний юбилей отмечает «Танцующая в темноте» Ларса фон Триера, а тем временем редакция KNMN решила вспомнить и другие мюзиклы, ломающие привычные каноны жанра. А также разобраться, что же скрывается за термином «антимюзикл»

Финальный отрезок киносмотра вместил в себя немало как новых фаворитов на награды, так и проверенных временем призёров (Триер, братья Дарденн). KNMN рассказывает о премьерах с набережной Круазетт

Картина норвежца Йоакима Триера «Сентиментальная ценность» произвела фурор в Каннах: расчувствовавшаяся фестивальная публика устроила режиссёру и актёрскому ансамблю стоячую овацию, которая длилась, по данным Hollywood Reporter и Variety, 15 минут (а если верить Deadline, то целых 19 минут!). В этом году главные индустриальные СМИ исправно фиксируют хронометраж аплодисментов, которые получают каннские премьеры во всех программах, и «Сентиментальная ценность», кажется, уверенно лидирует по продолжительности оваций. В «Сентиментальной ценности» сыграли Ренате Реинсве (звезда предыдущего фильма Триера «Худший человек на свете»), Стеллан Скарсгард, Инга Ибсдоттер Лиллеос и Эль Фаннинг. Все они, стоя на каннской сцене, были смущены такой бурной реакцией зрителей. Картина Триера — семейная драма о попытке отца восстановить отношения с дочерьми. Кинорежиссёр Густав (Скарсгард) предлагает дочери Норе (Реинсве) сыграть героиню, которая явно списана с её собственной матери, рано ушедшей из жизни. Когда Нора отказывается, Густав приглашает голливудскую звезду Рэйчел Кемп (Фаннинг). Американка репетирует роль и проникается атмосферой фильма прямо в доме Густава и Норы. В ходе подготовки к съёмкам воскресают воспоминания о семейной трагедии и вырываются на поверхность давние обиды. «Сентиментальную ценность» уже сравнивают с фильмами Ингмара Бергмана и отмечают переклички с пьесами Ибсена и Чехова. Сам Триер, когда аплодисменты утихли, процитировал классика британского кино Адриана Брунела, обращаясь к публике: Как там говорил Брунел? «Я снимаю кино для своей семьи»? Что ж, у меня такое чувство, что теперь все вы — моя семья.