Наделавший немало шума среди любителей “ужастиков”, этот фильм оказался большой мистификацией. Незамысловатая предыстория о том, что фильм смонтирован из пленки, найденной спустя год после исчезновения группы студентов-кинодокументалистов, снимавших фильм о легендарной (кстати, легенда - тоже не более чем мистификация) ведьме из Блэр, позволила создать самый коммерчески удачный кинопроект (затраченные на съемки $22 000, из которых на сам процесс ушло только $500 (остальное ушло на создание и поддержку интернет-сайта и прочие затраты на рекламу), принесли доходы в размере $140 000 000 только в Северной Америке).
Собственно изюминка фильма состоит вовсе не в его художественных достоинствах, не в актерской игре, а в способе передачи страшного. За все время просмотра зритель так и не увидит заглавную героиню фильма, его не будут пугать натуралистическими кадрами, он не услышит нагнетающей атмосферу музыки. Картина не аппелирует ни к одному из органов чувств, но через их посредство - к тому, что мы привыкли называть “душой”. Из ленты запоминается не ее аудио-визуальный ряд, а в первую очередь то состояние, которое испытывает смотрящий ее, поставив себя на место героев. Последнее - основное условие того, что фильм возымел должное воздействие на зрителя.
Лента обращается в первую очередь к глубоко сидящим в нас первобытным инстинктам страха, боязни всего неизвестного и загадочного. Чем менее подготовлен зритель, чем слабее его уверенность в иллюзорности происходящего на экране, чем более он склонен принимать все это за чистую монету, тем активнее будет его участие в этом “проекте”. Лента формирует вокруг себянекоторое пространство, непременно включающее в себя зрителя и основывающееся на каркасе его чувств. Поэтому фильм крайне камерный, требующий от единственного созерцателя в полном смысле этого слова “вживания”.
В этом и состоит феномен этого “хоррора”. Стилистическая “документализация” повествования натурализирует переживания героев в переживания зрителя, ставя их практически на один уровень. Сопереживая, он еще более усиливает эффект “вживленности” в действие. Подобное спиралевидное нагнетание по восходящей атмосферы резко обрывается в финале, оставляя смотрящего уже один на один с самим собой на очередном витке усиления страха. “Слпереживающий” превращается просто в “переживающего”. Психическое пространство фильма продолжает жить, подпитываемое аффективной энергией зрителя.
Столь простой стилизационный ход заставляет говорить о “Проекте ‘Ведьма из Блэр’”, как о событии в кинематографе вообще, как о несомненно феноменальном явлении в истории этого вида искусства. Поэтому, как бы не относились к картине - презрительно фыркали ли или же завороженно не спали по ночам - следует признать ее “выдающность” в ряду не только “хорроров”, но и лент прочих жанровых направлений.
Оценка (по шестибальной шкале): 3,5
