Компания "Кино без границ" с неослабевающим упорством продолжает знакомить российского зрителя с кинематографом такой далёкой и манящей Южной Америки. Оно и понятно: экзотика всегда в цене, даже когда за экзотичностью формы скрывается тривиальное содержание. Не зная реалий жизни латиноамериканского континента, мы вынуждены обращаться к культурным образчикам, создаваемым на этой территории. "Сексуальная зависимость" боливийца Родриго Бельотта претендует на нечто большее, нежели "просто фильм" отмеченный рядом характерных признаков не выходящего из анабиоза национального кинематографа. Речь идёт о показе "текучести и двойственности условий человеческого существования".
Картина состоит из пяти мини-новелл, герои каждой из которых пересекаются друг с другом в определённый временной или пространственный отрезок. Все действия показаны (за исключением маленького, но во многом ключевого, эпизода) с помощью полиэкрана. Тематика происходящего заявлена в названии - сексуальная жизнь подрастающего боливийского и американского поколений во всём своём многообразии. Тут и лишение девственности на 15-летии школьной подруги; проплаченное друзьями интимное общение с проституткой; интрижка на стороне после бурной ссоры возлюбленных; полный психологизма рассказ-воспоминание об изнасиловании и, наконец, осознание собственной гомосексуальности. Подобными сюжетами давно не удивить взыскательного зрителя, привыкшего к европейской рефлексии на "постельные темы" и яростного азиатского кинематографа, решившего разрушить все табу связанные с показом секса на экране. Но, по замыслу, изюминка "Сексуальной зависимости" должна быть в другом - использование полиэкрана вкупе с близкими до икоты историями из жизни.
Содержательная сторона картины напоминает кубик Рубика. Калейдоскопом проходят лишь герои (изредка попадаясь друг другу на глаза), пространство в котором они вынуждены существовать остаётся прежним. Даже меняя физическое местонахождение (боливийский "мажор" Чоко переезжает учиться в США), они остаются замкнутыми внутри собственной, личной топологии. Режиссёр испытал нечто подобное на себе, учась в американском колледже. Не редкий в современном кино лейтмотив пересекающегося повествования здесь выступает лишь рамкой обрамляющей отдельные истории. Сексуальная зависимость - маленький фрагмент куда более сложной и громоздкой системы взаимных противовесов. Выслушав нравоучения отца о светлом будущем, школьница Джессика вечером того же дня отдаётся молодому красавцу, шепчущему на ухо приятные, неправдоподобные словеса именно потому, что нутром, интуитивно понимает всю иллюзорность папиных наставлений. Не будет никакого университета, обеспеченного мужа, здоровых розовощёких детишек. Окружающая действительность на корню пресекает подобные жизненные сценарии. Каждая из пяти историй несёт в себе отпечаток внутреннего надлома, вынужденной переориентации, смены координат. Получается, как не играй с судьбой-злодейкой в "русскую рулетку", а выше головы не прыгнешь.
Тут бы и поставить точку, отдав должное режиссёру-дебютанту: тема раскрыта, характеры прописаны, интрига имеет место быть. Но только при ближайшем рассмотрении вся эта конструкция если не рушится, то уж точно даёт трещину. Имея на руках качественный сценарный материал, Бельотта с излишней лёгкостью распыляет "смысл" по древу фильма. Каждая новелла могла бы послужить неплохой основой для полнометражной картины. Прессуя пять-в-одно, режиссёр неминуемо лишает героев необходимого объёма. Остаются только поступки, причины которых категорически неясны. Мораль каждой истории достаточно очевидна и прямолинейна. Да и может ли быть по-другому, когда каждой новелле отведено в среднем по 21 минуте? Умение рассказывать истории за десять или одиннадцать минут приходят с опытом и мастерством, при условии, что вас зовут Имамура, Лоуч, Годар. Запала хватает лишь на эксперименты с камерой и продолжительные импровизации непрофессиональных актёров. Далее - малосодержательная драматургия, со временем грозящая перерасти в самоповторы.
На протяжении всего фильма Родриго Бельотта балансирует на хрупкой грани художественного самовыражения и заезженных киноштампов, избежать которых всё же не удалось. Изобрести личную формулу "золотого сечения" режиссёр оказался не в силах, в качестве утешения предлагая зрителю линию, делящую экран на две равнозначных половины.
