Китай. 980 г. н.э. Император Поднебесной возвращается из очередного победоносного похода. В его отсутствие двор погряз в политических и любовных интригах. Император начинает понимать, что против него готовится заговор, в котором возможно участвуют кронпринц и сама императрица. Близится праздник хризантем. Во время торжественной церемонии всё тайное станет явным…
«Проклятие…» – заключительная часть исторической трилогии Чжана Имоу. Когда на экраны вышел «Герой», многие, кто был знаком с творчеством режиссёра начала 90-х, поспешили записать китайца в конъюнктурщики, увидев в бесконечных полётах-драках очевидный реверанс в сторону массового зрительского кино. Последовавший за этим «Дом летающих кинжалов» дал понять, что судить о задуманном триптихе можно лишь по выходу всех частей на экраны. После премьеры «Проклятия…» оказалось, что замысел Имоу был несколько тоньше и глубже, чем могло показаться на первый взгляд.
Если «Дом летающих кинжалов» во многом (как формально, так и содержательно) повторял находки «Героя», то в «Проклятии…» режиссёр явно расширяет заданные до этого художественные «границы» трилогии. «Проклятие…» – первостатейная драма, где битвы не более чем сюжетная необходимость. Выяснение отношений здесь не на уровне «ударил-ранил-убил», а скорее «подслушал-обдумал-обвинил». Драматургия рассказанных историй воскрешает в памяти знаменитые самурайские саги Акиры Куросавы, где великий японец «одевал» в кимоно шекспировские сюжеты, открывая в тех новые смыслы и подтексты.
Фабула «Проклятия…» нарочито проста. На эту тему – заговоры и интриги коронованных особ – снято бесчисленное количество фильмов. Умудрённый Имоу делал ставку не на хитросплетения сюжета (тут ничего нового, пожалуй, уже и не придумаешь), а сосредоточился на огранке этой незамысловатой, но цепляющей истории. В отличие от предыдущих частей трилогии сильнейшим звеном «Проклятия…» является сценарная основа. Сплоховать, имея на руках такие козыри (не стоит забывать и об актёрском тандеме Чоу Юн-Фат – Гонг Ли), Чжан Имоу просто не мог. И не сплоховал, доказав, что снять кино, где восемьдесят процентов экранного времени занимают диалоги, можно и в «боевитом» антураже Древнего Китая.
