Буэнос-Айрес. Пока корабль дальнего плавания стоит на ремонте, 18-летний морячок Бенни (Альден Эренрих) находит в городе дом своего старшего брата Анджело (Винсент Галло), давным-давно покинувшего отчизну в поисках литературного вдохновения. Вдохновение было найдено (музой выступила подруга Анджело Миранда), книга написана, но ещё не издана. Сюжетом романа Тетро (именно так величают американца в Аргентине) сделал историю собственной жизни, свои взаимоотношения с деспотичным отцом, погибшей матерью, маленьким братом. Рукопись хранится в тайнике, её никто не читал, но все уверены – текст гениален. Любопытный Бенни находит исписанные листы, открывая тем самым ящик Пандоры, полный воспоминаний, которых лучше не знать, о которых проще забыть…
После торопливого и сбивчивого возвращения в большое кино («Молодость без молодости»), где Коппола, похоже, заплутал в собственноручно высаженной роще смыслов, символов и аллюзий, геометричная простота «Тетро» – глоток свежего, чистого, прозрачного воздуха, сдобренного элегантными реверансами Михая Малаймера-младшего (оператор-постановщик) и, к сожалению, подзабытым ароматом черно-белого изображения. 70-летний киноклассик дышит здесь полной грудью, с завидным усердием и любовью складывая мозаику повествования из редкой красоты кадров, ракурсов, мизансцен. Он бьёт наотмашь, доставая из закромов новые придумки, проверенные приёмы, работающие как часы ссылки и цитаты. Коппола почти неудержим в своём желании создать по-настоящему эстетский продукт, адресованный не массам, а отдельно взятому зрителю, заглянувшему на огонёк в кинозал, и решившему погрузиться в хитросплетения этой очень (по признанию режиссера) автобиографичной истории о прошлом, памяти, боли и сумасшествии.
Как ни странно, но именно этот благородный порыв наносит не существенный, но ощутимый удар по сюжету, ближе к концу всё больше отдающий размахом древнегреческих трагедий, а оттого теряющий какую-либо достоверность и реалистичность. Возможно, режиссер держал в голове именно это. Возможно, ради этого всё и затевалось. Но нельзя отмахнуться, пропустить, не заметить некоторого слома, быстротечной переориентировки на местности, осуществленной Фрэнсисом на экваторе картины. В каком-то смысле, Копполу-автора поглотил созданный им же мир. И правила игры стали диктоваться не извне, а изнутри. Поставленная на пьедестал эстетика захватила в плен всех и вся. Единственный выход – подчиняться приказам.
Впрочем, подобные претензии для многих иных сойдут первостатейным комплиментом. Коппола их (комплименты) заслужил. Плюнув на царящие в нулевых нравы, он развязал себе руки, дав волю Художнику и Демиургу. А что умеет этот бородатый мудрец в очках, когда ему не мешают, мы все прекрасно знаем.
