«Холодный фронт» — камерная история, разыгранная на троих в ограниченном пространстве с ограниченным набором выразительных средств. Из очевиднейших плюсов — красивая природа, море, фактурный домик. Всё остальное: любовный треугольник с n-ным количеством полунамёков, подмигиваний и метафор. При желании здесь можно обнаружить как отсылки к старику Бергману (великий швед, по большому счёту, всю жизнь снимал примерно о том же самом), так и влияние Ксавье Долана. В отсутствии же такового (желания), история Саши, Маши и Ильи предстаёт публичным сеансом у психоаналитика, на котором пациент говорит о наболевшем и рассуждает о превратностях даже не семейной жизни, а просто отношениях в системе «мужчина — женщина». 

Вполне очевидно, что Маша Лозинская здесь не девушка из плоти и крови, а некий фантом, обнажающий многочисленные проблемы пары, где партнёры давным-давно друг другу надоели и живут вместе скорее по инерции, нежели по желанию (как минимум, подобная интерпретация добавляет происходящему на экране хоть какого-то смысла). Метафора нехитрая, но работающая. Вопрос, впрочем, в том, как именно она подана и визуализирована. И тут у картины возникают некоторые проблемы, которые режиссёр пытается разрешить до финальных титров, но, к сожалению, не успевает. После того, как диспозиция обозначена и проговорена, «Холодный фронт» начинает топтаться на месте, пытаясь обнаружить в самом себе смыслы, которых у него, увы, нет. 

При всём при этом в какой-то момент режиссёр создаёт в кадре вполне ощутимое настроение. И в эти минуты фильм превращается в качественный европейский кинопродукт, который запросто мог бы обнаружить себя в параллельных программах Канн, Венеции или Берлина. Однако минут этих из 91-минутного хронометража от силы 15-20, в оставшиеся 70-75 режиссёр Волобуев талантливо заговаривает пустоту. Понятно, что приём умолчания никто не отменял, но он, так или иначе, должен подводить (осторожно, за руку) зрителя к чему-то важному, что можно с интересом домыслить или додумать. Во «Фронте» же надо додумывать слишком много или воспринимать историю в режиме as is. 

И всё же, те самые 15-20 минут, на протяжении которых картина живёт и дышит, дают понять, что на капитанском мостике стоял человек, понимающий почём фунт лиха. Снайперский выстрел (в сердца, души, головы) не состоялся, но огонь временами был вполне прицельный. В следующий раз (хочется верить, что этот следующий раз обязательно случится) надо лишь подправить прицел и вовремя нажать спусковой крючок.