Темно-серый мир будущего, нашедший свою формулу для достижения гармонии: безопасность — это максимальная прозрачность. Следователи в любой момент могут получить всю информацию о любом объекте, попадающим в поле их зрения: от увлечений и места работы господина в углу, до даты изготовления скамейки на набережной. Расследования сводится к просмотру архивов воспоминаний. Но даже такой подход не может полностью предотвратить преступления: некий хакер (Аманда Сайфред), к которому обращаются за удалением нежелательных воспоминаний из общего доступа, повадился убивать клиентов и стирать все следы своего существования. Детективу Сэлу Фриленду (Клайв Оуэн) придется тряхнуть стариной и распутать это дело как прежде — под прикрытием.
Новозеландец Эндрю Никкол громко заявил о себе изящной антиутопией «Гаттака» и сценарием к «Шоу Трумена». Столь яркие карьерные достижения высоко задрали статус постановщика, но тем выше было падать: за ними следовали идейно подслеповатое «Время» и совсем уж затрапезная «Гостья», снятая по роману Стефани Майер. Новая антиутопия с лаконичным названием «Анон» и претенциозным трейлером смогла всколыхнуть (и то — весьма условно) разве что несколько тредов двача: едва ли от Никкола кто-то еще ждет свежего комментария об окружающей нас реальности.
«Анон» напоминает луковицу, которую от голода и безысходности поедал безымянный протагонист рассказа Джека Лондона «Любовь к жизни»: такой же волокнистый и водянистый. Жесткие волокна — это хитросплетения визуальных образов, одну половину из которых Никкол позаимствовал из видеоигр, а другую (оригинальную, с позволения сказать, разработку), с гордостью крутит перед камерой под всеми возможными углами. Технология, с помощью которой Сэл получает информацию сразу обо всем, подозрительно точно скопирована с ctOS из Watch Dogs. Идея общедоступности воспоминаний и возможности их взлома мелькала в Remember Me, и ее реализация там была куда ярче. Единственная визуальная отдушина, свободная от прямого цитирования — это тоталитарный неонуар, не распространяющийся, впрочем, дальше автомобилей, столов и стен. Работающие на водороде реплики Oldsmobile Toronado 66-го в качестве служебных машин полиции, прямые линии государственных интерьеров и монолитный стол, у которого больше экранного времени, чем у Аманды Сайфред, — вот и все достопримечательности картины.
Препарировать смыслы в «Аноне» нет никакого резона из-за их пресности. Банальные высказывания («закрыть глаза — нарушить закон») у Никкола соседствуют с огрызками сленга, тоже лишенного хоть какой-то оригинальности, и заметками на полях зачитанных томиков Джорджа Оруэлла и Уильяма Гибсона. Это рыхлое подобие наполнения вливается в форму элементарного детектива (простота обусловлена крайне ограниченным количеством персонажей) с самыми что ни на есть типичными образами, сделанными из прошлогоднего картона. Сэл пересматривает лучшие воспоминания с погибшим сыном, словно выловленные в фотобанке, и запивает их крепким алкоголем. Персонаж Сайфред вообще лишен каких-либо намеков на личность: ее удел — выплевывать лозунги о свободе и двигать сюжет по щелчку режиссера. Здесь также напрашиваются параллели с видеоигрой: все действия фильма насмерть заскриптованы, а диалоги будто взяты из кат-сцен. Только у видеоигр есть интерактивность и отыгрыш. У Никкола — лишь обнаженная Аманда.
Последнее убежище для интересного контента скрывается под вывеской очередного недостатка: город в «Аноне» пуст, как луна-парк после полуночи. Улицы, дома и площади безлюдны, и это становится особенно смешно в ключевой для режиссера сцене: персонаж Сайфред произносит фразу: «Я разослала это всем» (что бы это ни было). Камера тут же демонстрирует бэкграунд: девушка и Сэл стоят абсолютно одни на набережной. Смешно, да, но только поначалу. Если вдуматься, то никого вокруг быть и не может. Свободу просто некому даровать. Анонимус — это легион, но идет ли здесь речь о людях, чью личность невозможно прочитать? Или о массе юнитов, чьи личности сводятся к биографическим фактам? О людях, превращенных в NPC? Что скажешь, анон?
