1991 год. Следователь Исса Давыдов (Нико Тавадзе) получает неожиданный звонок. В давно забытом деле о серийном убийце появилась новая свидетельница, и вскоре милиция уже окружает одинокий ветхий дом где-то на опушке леса, готовясь к задержанию маньяка. Однако убийца не спешит признаваться в содеянном, несмотря на давление со стороны Давыдова, и следователю приходится изложить подозреваемому все детали череды преступлений, начавшейся на излете 1970-х. Но чем дальше Давыдов погружается в прошлое, тем больше вопросов возникает в этом запутанном расследовании — и тем менее убедительной становится общая картина.
«Казнь» — полнометражный дебют клипмейкера Ладо Кватании, работавшего с Оксимироном, Дельфином и группой «Ленинград». Прошлый опыт режиссера легко угадывается в рваной хронологии сюжета: хотя сценарий никогда не отклоняется от магистральной линии с поисками убийцы, основные события фильма показаны вразнобой. Впрочем, в этой нелинейности есть четкая логика: разные эпизоды из жизни Давыдова и его близких призваны проиллюстрировать психологическое состояние человека в ходе пяти стадий принятия неизбежного (отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие). Поэтому клиповая подача, подчеркивающая авторский замысел, здесь выглядит вполне органично. К тому же благодаря постоянной тасовке дат, мест и персонажей фильм сохраняет высокий темп, несмотря на хронометраж в два с лишним часа.
Но главное достоинство фильма — безупречное чувство стиля. Кватания с удивительной ловкостью синхронизировал работу оператора, монтажера и художников-постановщиков, воссоздав на экране затхлую, пропитанную нафталином атмосферу застойных лет. Кабинеты с неизменными портретами вождей, пачки сигарет «Космос», массивные барельефы с Ильичом, спортивные костюмы, видеокассеты с надписями от руки — все это обилие деталей соединяется в цельный и узнаваемый портрет эпохи. «Казнь» пестрит запоминающимися кадрами и мизансценами — и чем ближе финал, тем выше их концентрация и сильнее эмоциональный накал в диалоге следователя и маньяка.
Эта фиксация на мрачных и неприглядных аспектах советской жизни может напомнить о фильмах вроде «Груза 200», однако «Казнь» не сводится к искусной стилизации под чернушную картинку (так же, как и фильм Балабанова не является банальной чернухой) — в основе своей это история о преступлении и наказании, пусть и не самом законном. С этой точки зрения фильм Кватании напоминает скорее о скандинавском нуаре, в котором тоже зачастую действуют яркие, но надломленные персонажи, накрытые длинной тенью травмы. «Казнь» лишена — за редким исключением — однозначно положительных образов, все основные действующие лица так или иначе выходят за грань закона, вопрос лишь в том, насколько далеко.
Выверенная интонация ощутимо сбивается один-единственный раз, когда ближе к финальной части сюжет совершает неожиданный поворот, и ситуация с допросом существенно усложняется. Хотя даже этот сомнительный и откровенно «киношный» ход в сценарии неплохо подготовлен.
Так что режиссерский дебют Ладо Кватании можно смело назвать одним из самых ярких российских фильмов последнего времени. «Казнь» вряд ли понравится всем и каждому, но не поддаться мрачному обаянию этой витиеватой и тяжелой детективной истории нелегко.
