Макао, так называемый Лас-Вегас Востока. Лорд Дойл (Колин Фаррелл) просыпается с похмельем в роскошном люксе, заваленном пустыми бутылками, и торопится прошмыгнуть мимо стойки ресепшена. Швейцар советует Дойлу посетить казино, куда его ещё могут пустить — в остальных он давно уже стал нежелательным клиентом. А тут ещё и подоспевший метрдотель прямым текстом говорит, что солидный долг в несколько сотен тысяч гонконгских долларов нужно вернуть через три дня — иначе он будет звонить в полицию. В этот же день Дойл встречает крупье Дао Минг (Чэнь Фала), которую он разведет на бутылку «Дом Периньона» и сбежит, ещё не зная, что эта женщина капитально изменит его жизнь.
«Баллада о маленьком игроке» — экранизация романа британского писателя-экспата Лоуренса Осборна, который критики ставили в один ряд с произведениями Мальро о Китае. Автор с одинаковым мастерством пишет колонки для глянца, травелоги и книги про вино, а недавно удостоился первой экранизации от Джона Майкла Макдоны — фильма «Прощённый», вполне благосклонно принятого критиками. «Балладу» хвалить чуть сложнее, хотя в неё явно вложено много усердия и таланта.
Немецкий режиссер Эдвард Бергер, известный по оскароносным «На Западном фронте без перемен» и «Конклаву», даёт здесь гремучую и кипучую смесь Уэса Андерсона, Николаса Виндинга Рефна и Мартина Скорсезе. От первого позаимствованы движения камеры и Тильда Суинтон в привычно эксцентричном образе, от второго — неоновое Макао, куда так хотел попасть герой Романа Михайлова, от третьего — пытающийся исправиться грешник и, ну да, интерьеры казино. Всё вместе это, конечно, отчаянно красиво, но похоже на очередной безжизненный и усреднённый Netflix-продукт, который не спасает ни отчаянно хлопочущий лицом и обильно потеющий Фаррелл в ярких костюмах, ни грохочущий саундтрек Hausсhka. Финальный твист с налётом мистики должен был по идее вызывать удивление, если бы не считывался где-то на середине пути.
Сам тема заядлых и азартных игроков в кино исхожена вдоль и поперёк, что не делает её менее захватывающей. Ставящий на кон не только деньги, но и душевное здоровье герой знаком и любим нам ещё по школьной программе, «Игроку» и «Пиковой даме». А уж как ловко блефовали и делали покер-фейс игроманы в американской классике! «Калифорнийский покер», «Игрок», «Афера», «Цинциннати Кид» заставляли сердца биться чуть быстрее, даже если зритель не особо понимал карточные правила. Впрочем, французы («Шулеры» Барбета Шрёдера) и англичане («Крупье» Майка Ходжеса, «Карты, деньги, два ствола» Гая Ричи) не отставали от американцев в умении передать звонкую нервозность посиделок за игровым столом. «Крутится рулетка, играет джаз», как пела группа «Ноль». «Оу-оу-о, ставлю на зеро», как пела группа «Кофе». “I’m the ace of spades”, как пел Лемми Килмистер. Режиссёру Бергеру весь этот азарт как будто не очень-то важен.
Во всяком случае, не так, как обретение фальшивым лордом искупления. —«Ты даже фамилию себе подходящую не мог выбрать», — язвительно говорит Дойлу, который вовсе и не Дойл, героиня Тильды Суинтон. В одной из ранних сцен фильма, услышав звук удара, он выбегает на улицу и видит покончившего с собой игрока. В какой-то момент кажется, что и сам главный герой умер и находится в аду, где, обречённый на сизифовы муки, продолжает метаться по казино и вливать в себя бутылками ненавистное шампанское. Много суетящийся и обильно потеющий лудоман Фаррелла представляет собой полную противоположность считающего карты Уильяма из «Холодного расчёта» — никакого метода, только надежда на удачу.
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
Но в финале приходит долгожданное покаяние, а Дойл делает, видимо, правильный выбор, исходя из утешительной максимы «не в деньгах счастье». Оставим этот красивый, но бессмысленный жест на совести автора книги Осборна и сценариста Роуэна Жоффе, а режиссёра привычно похвалим за визуальное чутье и мастеровитость. Потому что больше хвалить его особо не за что.
нашего сайта (и не только)
