Колоритные немолодые мужчины и женщины устанавливают колонки посреди марокканской пустыни. Скоро грянет рейв под открытым небом, где они будут корчиться в ритмах дионисийского танца под громогласное техно. Туда же приезжает и Луис (поправившийся и постаревший Серхи Лопес), вместе с совсем юным сыном Эстебаном (Бруно Нуньес) и собакой, но не ради плясок до упада — в поисках ушедшей из дома дочки. Её фотография незнакома видавшим виды рейверам, и тогда упрямый отец решает следовать за ними на еще одну тайную локацию, где, может быть, встретит беглую Мар. Путь окажется не из лёгких, и не все доберутся до пункта назначения.
Родившийся в Париже испанец Оливер Лаше уже не первый раз обращается за вдохновением к пескам Марокко. В своем дебюте «Все вы капитаны» (2010) он сам же играл режиссёра, пытающегося снять фильм о детях из социального центра в Танжере — и получил первую награду в Каннах, приз ФИПРЕССИ. Вторую (Гран-при Некспрессо на Неделе критики) ему вручили за следующий фильм «Мимозы» (2016). Там прошлое сливалось с настоящим под песню стоунер-метал-группы OM, а странники без особого желания провожали в последний путь тело покойного шейха. Тема метафизического странствия и гипнотические перемещения по величественным пейзажам роднят картину с «Сиратом» (2024), также отмеченным в Каннах (Приз жюри).
Чтобы завершить тему марокканской пустыни, нужно упомянуть фильм режиссёра экспериментального кино Бена Риверса, «Небо дрожит, и земля боится, и два глаза не братья друг другу» (2015). Это вольная экранизацию рассказа Пола Боулза «Далёкий случай», где Лаше играл как бы самого себя во время работы в пустыне над «Мимозами». В какой-то момент его герой покидает съёмочную площадку и попадает в плен к кочевникам с плачевным результатом (как и профессор из рассказа). Правда, посредине фильмографии затесался «И придёт огонь», снятый на земле предков Лаше в Галисии, но это скорее исключение из правил: режиссёру нравится снимать в Африке, где он прожил уже много лет и принял ислам.
Причём на этот раз он поработал почти что в приключенческом жанре: путешествие по направлению к дочке в «Сирате» превращается в настоящую гонку на выживание. Проезд на автобусах по осыпающемуся горному серпантину неожиданно роднит картину с «Колдуном» Фридкина и «Платой за страх» Клузо, а вид пережёванных жизнью рейверов (кто без руки, кто без ноги, и все как один покрыты тату и морщинами) напомнит постапокалиптическую классику во главе с «Безумным Максом-2». Добавим сюда постоянные намеки на бушующую где-то рядом войну: первый рейв разгоняют военные, позже героям повстречается колонна танков, а в финале они спляшут посреди минного поля.
Кроме этого, Лаше обманывает ожидания и удивляет зрителя как минимум дважды, и раскрывать выкидываемые им сюжетные коленца было бы непростительным спойлером. Однако на вопрос «что всё это значило?» ответа режиссёр не даёт — по его мнению, настоящее кино само снимает себя, помимо воли автора и не следуя сценарию, а уж толковать его каждый может как ему заблагорассудится. Луис и рейверы теряют близких, переживают горе и доходят до финала своего путешествия — что это, как не метафора жизненного пути и его логического завершения? Тем более что «Сират» в исламе, как подсказывает титр — мостик, по которому должна пройти душа умершего, чтобы попасть в рай.
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
Однако если сбросить на обочину псевдомногозначительную метафизику, остаётся абсолютно завораживающее кино, снятое Лаше на 16-мм пленку. От первого исступлённого танца, ожидаемо напоминающего «Экстаз» Гаспара Ноэ (правда, продюсером картины числится не он, а Педро Альмодовар), до автопробега среди величественных пейзажей под техно композитора Kangding Ray и саунд-дизайн Лайи Казановы — это безусловно нужно видеть на большом экране. Вот только не стоит ждать какого-то ослепительного откровения в конце. Как говорил американский философ Ральф Уолдо Эмерсон, имея в виду жизнь, It’s the journey, it’s not the destination («это путешествие, а не пункт назначения»). Про «Сират» можно сказать то же самое.
нашего сайта (и не только)
