В 1964 году, вдохновившись примером Олдоса Хаксли и туманными писаниями Кастанеды, киновизионер и мировая звезда Федерико Феллини решил отведать немного ЛСД. Исключительно для расширения творческих горизонтов и под строгим наблюдением врача-кардиолога. Сеанс кислотной инициации не перевернул сознание 44-летнего режиссёра; этот опыт он назвал просто «загубленным воскресеньем». Но что-то в нем все же изменилось — и в эру сексуальной революции Феллини вступил со своим первым цветным фильмом, наконец-то выпустив на свободу сюрреалистических химер подсознания.
Женщина на грани нервного срыва
«Я попытался показать мир без любви, полный эгоистичных персонажей, которые эксплуатируют друг друга. Джульетта среди них остается единственным хрупким созданием, которое хочет дарить любовь и живёт ради любви».
Федерико Феллини
Маэстро ФФ говорил, что «Джульетту и духи» (1965) он задумал и создал специально для своей музы и жены Джульетты Мазины. Хотя продюсер Анджело Риццоли предлагал позвать на главную роль Кэтрин Хепберн или другую диву сравнимого масштаба, Феллини отстоял свое решение.
Недаром фильм часто называют женской версией «Восемь с половиной» (1963), его предыдущей работы — монументальной, многослойной исповеди о муках творчества и экзистенциальном кризисе. Но на самом деле история о том, как рушится уютный бутафорский мирок преданной мужу домохозяйки, была еще одной попыткой Феллини разобраться с собственными психологическими проблемами.
Новое воплощение Мазины совсем не похоже на Джельсомину и Кабирию, трогательных импульсивных клоунесс времен итальянского неореализма. Джульетта — уже не молодая обеспеченная синьора, скромная в поступках и одежде, в меру сварливая со служанками, непрерывно смолящая Marlboro, в общем, типичная house mouse.
Все ее существование вращается вокруг мужа Джорджо (Марио Пизу), элегантного бонвиана, постоянно отсутствующего в уютном летнем доме и не слишком убедительно скрывающего интрижку на стороне. Этот человек-функция часто появляется спиной к зрителю — очевидная отсылка к безликим фигурам Рене Магритта. Его реплики поверхностны и фальшивы, в них нет и намека на эмоциональную связь с женой. А Джульетта, осознавая, что теряет мужа, начинает утрачивать и связь с реальностью. Ведь это не просто Джорджо, а её «супруг, любовник, отец, друг и прибежище».
Феллини вышел на новый уровень исповедальной метаиронии, оставив героине имя жены и взяв на роль пышногрудой либертинки Сузи Сандру Мило. Актриса сыграла в «Восемь с половиной» любовницу протагониста Гвидо, а в 2009 году сообщила публике, что её связывал с режиссером страстный роман, продлившийся 17 лет.
Амбивалентную любвеобильность Феллини отмечала и белокурая секс-бомба Анита Экберг, блеснувшая в «Сладкой Жизни» (1960): «Мы наслаждались обществом друг друга — и на съёмочной площадке тоже. Джульетта, его жена, была очень ревнивой, но я её почти не видела. Федерико ухаживал за женщинами платонически. Честно говоря, я никогда до конца не понимала его отношение к сексу».
Вся эта карусель двусмысленностей придает фабуле дополнительную остроту и, возможно, объясняет скептическое отношение Мазины к самой концепции фильма и её воплощению.
Феллини вспоминал: «Она считала, что я навязываю женскому характеру несвойственные ему мужские мысли, оценки, идеи и идеалы. Я думаю, дело еще и в том, что, посмотрев отснятый материал, Джульетта не нашла себя эффектной: ей не понравилось, как она выглядит на экране».
Участие в покаянном аттракционе великого мужа превратилось в серьезное испытание для Мазины — но справилась она с ним безупречно.
В плену у призраков
«Перед съемками «Джульетты и духов» я посещал спиритические сеансы, обращался к медиумам, консультироваться с тарологами. Интерес к ведьмам, колдунам и магии возник у меня еще в детстве, и не оставлял на протяжении всей жизни».
Федерико Феллини
Конечно, не старая как мир история супружеской неверности сделала «Джульетту» заметным явлением в фильмографии Феллини. Он впервые основательно погрузился в метафизические кошмары и оккультную атмосферу, и далеко не всем критикам понравился такой поворот. Посыпались обвинения в формализме, эскапизме и прочих эстетических прегрешениях. Но прорыв в параллельные реальности был логичным продолжением внутренних убеждений. Чета Феллини частенько обращалась за советом к астрологам и медиумам, и некоторые из них становились второстепенными персонажами фильмов мастера — так удобнее было держать их рядом для постоянных консультаций.
Особенно чутко относилась к внезапным сигналам от невидимых сущностей Мазина. Говорят, актриса могла резко остановить обсуждение рабочих моментов на съёмочной площадке, прошептав: «Здесь есть кто-то еще!».
Вторжение слабоуправляемых духов и призраков в жизнь Джульетты из фильма начинается после неудачного спиритического сеанса на дому. Банда фрейдистских фантомов расселяется по саду, оккупирует близлежащий пляж и приступает к атаке на расшатанную психику синьоры. Тени из прошлого, мистики, родственники и частные детективы — решительно все, кто появляется в жизни теряющей последнюю надежду на счастье женщины, пытаются дать ей судьбоносный совет.
«Учись ублажать своего мужа», — хрипит экзальтированный андрогин-оракул Пижма (эта роль досталась звезде веймарских кабаре Валеске Герт, хотя изначально Феллини планировал отдать ее Мэй Уэстi. «Будь собой, поддайся страсти», — авторитетно увещевает мужеподобная звезда психоанализа мисс Милер (Анн Франсин). К радостям любовной терапии подталкивает Джульетту и соседка Сузи, всегда готовая на полуденный тройничок с локальными шалопутами.
Но стихия дионисийских утех не увлекает героиню. Среди взвинченных, непрерывно суетящихся и галдящих персонажей, связанных явными и тайными любовными интересами — даже сомнамбулическая служанка находит время, чтобы пообжиматься с водопроводчиком — скучноватая Джульетта остается неприкаянным, забытым ребенком. И когда к ней проявляют интерес, он носит чисто спортивный характер — сможет ли синий чулок выйти из кокона буржуазной порядочности или останется тварью дрожащей? Симпатии автора очевидно на стороне героини, но сама Мазина, по его словам, считала судьбу героини незавидной: «Ну что она может теперь изменить? Слишком поздно. Поезд ушёл. У женщин это иначе, чем у мужчин». Джульетта считала, что ее героиня находилась не на пути обретения личности, а на пути полной потери себя.
В финале картины шутовской балаган плавно перетекает в трагедию, и даже декоративный Джорджо обретает некоторые человеческие черты. Уныло жуя остывающие бобы, уставший от газлайтинга ловелас явно предчувствует, что связь с деловитой манекенщицей Габриэллой приведет его во всё тот же прустовский экзистенциальный тупик погони за вечной молодостью в морозильной камере. Ну и поделом!
А вот в жизни, как мы знаем, Федерико и Джульетта оставались друг с другом до самого конца — Мазина пережила мужа всего на пять месяцев.
Пора попрощаться с этими скучными людьми!
«Манихейство мифологии Феллини разрастается в напыщенность модерна, цветистую распущенность, порочный морок сказочных образов и неконтролируемую склонность к гиперболизации. Обычно подвижное воображение режиссёра затвердевает и мертвеет на глазах».
Рецензия критика Аделио Ферреро от 14 ноября 1965 года
Увы, «Джульетта» оказалась коммерческим провалом и не вызвала восторга у влиятельных критиков. Более того, провал фильма обанкротил Феллини — следующую полнометражную работу он смог выпустить только через четыре года, уладив проблемы с невыплаченными налогами.
И все же картина выиграла «Золотой глобус» в категории «лучший зарубежный фильм», а художник-постановщик и автор костюмов Пьеро Герарди номинировался на «Оскар». Статуэтку не выдали, но зато мир получил целую галерею кошкоподобных чаровниц в неземных облачениях, будто сошедших с полотен Леонор Финиi.
Визуальную роскошь «Джульетты» отмечали даже хейтеры. Команда Феллини построила уникальные декорации, в которых отразились самые актуальные тенденции середины 60-х — едкая насмешка поп-арта над утопией бо-бо (буржуазной богемы) и разноцветная избыточность психоделии.
«Создание цветной картины стало для меня духовным опытом. Я впервые смог увидеть цвета в их подлинном виде, не связанными с предметным миром», — делился новыми впечатлениями Феллини.
Утрированную искусственность мира, окружающего Джульетту, отметил и Хосе Луис де Вилальонга. Знаменитый испанский писатель и актёр сыграл в фильме практически самого себя — утонченного аристократа-интеллектуала, цитирующего Лорку и сыплющего многозначительными трюизмами в надежде играючи соблазнить загрустившую домохозяйку.
«Это какая-то кошмарная вселенная из сплошного пластика!», — пожаловался Вилальонга режиссёру, указывая на резиновый газон, — «Здесь же все фальшивое!». «Как и в жизни…», — смиренно констатировал Феллини.
И действительно, постепенно выясняется, что дом, в котором живет и страдает Джульетта — не то, чем он кажется. Феллини поместил свою героиню в лабиринт-ловушку, клаустрофобное, постоянно трансформирующееся пространство, где неожиданная смена планов и ракурсов не только нарушает архитектурную логику, но и подчеркивает психическую нестабильность хозяйки-пленницы. В каждой комнате, внутри шкафа, под лестницей, может открыться портал в тревожные потусторонние измерения. А говорящие головы людей-манекенов на телеэкране живут своей жизнью, гипнотизируя и скандируя рекламные слоганы, словно это бесовские заклинания. Развратница Сузи обитает в не менее вычурных декорациях — чего стоят только подвесной траходром на дереве и домашний аквапарк!
Любопытно, что в том же 65-м году вышел еще один фильм, куда более радикальный, о том, как одинокая женщина сходит с ума в сюрреалистическом враждебном интерьере — «Отвращение» Романа Полански.
Эффект мистической дезориентации усиливается новаторской работой со звуком. Дневные сцены разыгрываются под бравурные пассажи от Нино Роты с его фирменным, как будто плавящимся под средиземноморским солнцем цирковым органчиком. Но внезапно, в лучших традициях «Кошмара на улице Вязов», сквозь шум волн и детский лепет в ткань реальности проникают зловещий синтезаторный гул, замогильный ветер и шёпоты духов-искусителей. Феллини нарочито небрежно работает с дубляжом, жертвуя синхронизацией речи в угоду магическому хаосу. Этот метод продолжил разрабатывать большой поклонник режиссера и легендарный сновидец Дэвид Линч, что заметно уже в его короткометражном дебюте «Бабушка» (1970).
«Джульетта и духи» не входит в список главных хитов Феллини, но значение этого фильма велико. Нащупанный в середине 60-х динамичный модернистский киноязык помог маэстро создать по-панковски истеричного и безжалостного «Три шага в бреду» (1968) и решиться на воплощение еще более гротескных и барочных видений в полном фантазийной эротики «Сатириконе» (1969). А статичные «живописные» планы, иллюстрирующие кошмары Джульетты, прочно вошли в арсенал Алехандро Ходоровски, Питера Гринуэя, Терри Гиллиама и Роя Андерссона.
А с чем же осталась в финале сама Джульетта? Кажется, она победила в решающей битве с призраками, вырвав своего внутреннего ребенка из лап мрачных монашенок. Осталось лишь попрощаться с астральной проекцией любимого деда, похожего на раввина-диссидента (Лу Гилберт). Он-то свой жизненный выбор сделал давно, променяв научную карьеру на двухлетний загул с шальной акробаткой (снова Сандра Мило!). Бригада духов уносится в запределье на инфернальной тачанке, а героиня наконец покидает свою игрушечную виллу и буравит душу зрителя невыносимо мудрыми глазами.
Но кукловод Феллини ставит многоточие при помощи классического хоррор-клиффхэнгера, подтверждая иллюзорность попыток продолжить жизнь «с чистого листа». Ведь глумливые, но такие родные голоса наших демонов обязательно снова нашепчут, как побыстрее свернуть в трясину неизбывных фобий, комплексов и надежд.
нашего сайта (и не только)
