В некоем неясном будущем человечество делится на Мечтателей, которые способны видеть сны, и Других, которые лишены этого дара, зато живут вечно. Одного из Мечтателей, похожего то ли на чудовище Франкенштейна, то ли на Квазимодо (Джексон И), пытается вернуть в реальность женщина (Шу Ци, игравшая, помимо прочего, у Хоу Сяосяня и в «Перевозчике» Луи Летерье), но он наотрез отказывается покидать мир снов. Тогда она проникает к нему в голову и смотрит вместе со зрителем его грезы в количестве четырёх штук. Все они сняты в разном стиле, как будто режиссёр проверяет наши познания в истории кинематографа; каждая из них посвящена одному из четырёх чувств.
В первом сне, отсылающем к слуху, идёт расследование убийства терменвоксиста в годы Второй мировой, где подозреваемым становится мастер по изготовлению зеркал. Поклонники нуара легко приметят все особенности жанра, от монохромной картинки до прихотливой операторской работы и цитат из «Леди из Шанхая» и «Двойной страховки». Вторая грёза, про вкус, похожа на китайские фэнтезийные хорроры в духе «Китайской истории призраков»: бывший монах помогает украсть из храма артефакт и остаётся там наедине с духом, который принимает вид покойного отца и избавляет его от зубной боли. Третья про обоняние — криминальное кино про мошенников с приветом Вонг Кар-Ваю 1990-х. Жулик учит девочку (Го Мучэн) угадывать карты благодаря одним им понятным ключевым словам, но оказывается не застрахован от привокзальных головорезов.
А в заключительной четвертой, происходящей в 1999 году, накануне наступления нового тысячелетия и посвящённой зрению, парень встречает в порту девушку-вампиршу (Ли Гэнси) и решает следовать за ней по пятам всю ночь. Вот только у неё есть ухажёр посерьёзней, криминальный авторитет, любящий попеть в караоке. Тут есть уже не только типичная для режиссёра 40-минутная сцена, снятая одним кадром без видимых склеек, но и отголоски того же Вонг Кар-Вая, Гаспара Ноэ, Джима Джармуша и даже Сергея Соловьёва с Романом Михайловым.
Ко всему прочему, окаймляющая эти новеллы история со спящим Мечтателем и Другой полна аллюзий на классику немецкого экспрессионизма, от Мурнау до Ланга, и потому неминуемо напоминает творчество Гая Мэддина. Да, такой вот многоярусный торт для киноманов под саундтрек французских электронных шугейзеров M83. От прихотливого потока образов вполне может закружиться голова — конечно, если не знать, чего ожидать от этого режиссёра.
Би Гань впервые заявил о себе в 2015 году дебютом «Кайлийская меланхолия» — когда ему было 26 лет. По сюжету мужчина всего лишь ищет племянника, но его путешествие в другой город больше похоже на сон. Оригинальное китайское название «Пикник на обочине» подсказывает, кем именно режиссёр вдохновлялся, но на самом деле здесь значительно меньше Тарковского, чем можно подумать. Не то что в последовавшем за ним неонуаре «Долгий день уходит в ночь». Эта сновидческая фантазия об утраченной любви, показанная в «Особом взгляде» Канн в 2018-м, никак не связана с одноимённой пьесой Юджина О’Нила. Вместо надрывного выяснения отношений в четырёх стенах тут, помимо духа Тарковского, имеется нелинейный сюжет, обилие флэшбэков, часовая прогулка героя, снятая без единой склейки, и Шу Ци в ярком зелёном платье. По иронии судьбы или маркетологов его позиционировали как новогодний ромком для свиданий — надо ли объяснять, почему он провалился в прокате?
Показанное в каннском конкурсе франко-китайское «Воскрешение» — третья и пока самая длинная картина режиссёра, который уже считается одним из ведущих флагманов авторского кино. Надо отдать должное его таланту — к середине «Воскрешение» не выдыхается, а только лишь набирает обороты. Скорее несколько снотворными можно назвать первые две новеллы — возможно, потому что там Би Гань пробует себя в непривычных жанрах. Да и финальные титры про жизнь-как-страдание и спасающую от неё магию кино отдают пафосной мудростью в духе Паоло Коэльо. Но, даже несмотря на мелкие замечания, картина, на съёмки которой ушло полтора года, оставляет с ощущением приподнятости духа, а не усталого перенасыщения. Автор играет с историей и самой материей кино так упоенно и увлекательно, что можно простить ему некоторые недочёты.
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
Один уважаемый киновед с юмором сравнил картину с «Облачным атласом» не только из-за стилистически-временных скачков, но и потому, что главные роли во всех новеллах играет Джексон И, подчас загримированный до неузнаваемости (совсем как Том Хэнкс в блокбастере сестёр Вачовски и Тома Тыквера). Доля правды в этой шутке есть, и всё же, вновь прибегая к кулинарным метафорам, это как если бы рядышком поставили поднос с фастфудом и гурманское блюдо на красивой тарелке, при создании которого повар слегка перемудрил. Оказавшись перед таким выбором, без колебаний голосуем за высокую кухню.
нашего сайта (и не только)
