Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына - отзывы и рецензии

Святая Кикимора Андрей Кончаловский — режиссер и сценарист с мировым именем, увенчанный всевозможными лаврами, но по-прежнему ищущий, и потому не стареющий. Все очень проявлено не только в словах, но в самой его биографии. Уехал, очаровавшись — вернулся, разочаровавшись, работает тут и там, пытается выйти за рамки кино, делает театр, думает, любит. Говорит прямо, не стесняясь движения и перемены смыслов — и на словах и в творчестве. Скорбит об отсталости России, и с точки зрения европейского прекрасно образованного человека, ругается на это. И вот фильм свой снимал с прицелом на экспорт — потому что вряд ли здесь кому эта будничность будет интересна, все и так каждый день эту грусть наблюдают.. По его собственным словам. Все так, только вот не все - большие художники как Кончаловский. И уж совсем почти некого назвать в искусстве, кто понял-прочувствовал этот особенный закон: о нашем человеке и российских проблемах нельзя говорить без глубокого понимания сущности этого сюра, и совсем никак нельзя - без любви. И демонов писать светописью. Кикимора, чу. Вот оно и родилось нежное, и светлое, и литературное - в самом богатом смысле русской литературной традиции. Русский космос — в прямом и большом смысле, космос как он есть. И вполне возможно, что не собирался он делать настолько светлый фильм, но накопленная мудрость, художественная чуткость и желание верить глазам своим, прямой тропинкой вывели его именно прямо сюда — к созданию сильнейшего киноэпоса последнего времени. К большому кино, сделанному на абсолютно экспериментальной основе, к фильму, где тонкая еле видимая нитка игрового сюжета собирает воедино буквально то, что есть — саму жизнь. Кажется, это первый такого уровня случай работы с документальным материалом за рамками видеоарта. В зарубежном - Херцог, например, но у него другое. У нас можно вспомнить фильм «Старухи» Геннадия Сидорова, но при всем очаровании и ценности, он ближе к этнографическому. А «Почтальон» - большой, гораздо больше, чем про вымирающий вид. Да и вымирающий ли? Сюрреалистический контраст рекламы московского Экспоцентра и деревенских рукомойников, лодки без мотора и запуска ракеты... С большой щемлением, но все же каким-то чудом все это соотносится друг с другом. Соотносится в природе — в траве, в поле, в воде, соотносится в природе вещей. И в природе человека - наивной, детской, незамутненной. Неизбывное средневековье, которое вроде бы промаркировано современностью — как постсоветское время, как время, где есть пенсии и интернет и где больше не пишут писем, где появилось отчуждение в людях — вот это средневековье - проросшее и потому неистребимое. И территория не конкретная — а большая, вся. «Потому что время сейчас такое» - это не про сейчас, а про всегда. Вся страна — такой остров чудес, автономный в своей мифологии и в своем временном континууме. В Венеции, кроме Льва фильму дали приз за экологичность. Это трогательно. Хотя зная европейское понимание слова «экология» вспоминаются слова-спутники дауншифтинг, экопоселения... И, конечно, это не про то. Красота — да, мощная красота, и она проявлена, показана, продышана в фильме. Ну а если по-простому, то просто вот он лес — для грибов, земля для картошки, да вода на чаю вскипятить. Невероятная близость быта и вечного, близость до единости. Так вот я бы номинацию уточнила — за экологию художественного. За прозрачность воздуха в кино. И, вот к слову, и прозрачность водки. Не потому что дешевая, не потому что крепкая, а потому что прозрачная. Потому что в забытьи вдруг истина во плоти. Так и режиссер принял на грудь — не водку, а вот эту нереальную в своей реальности реальность. А Тряпицын бросил – не истину, водку. Хороший человек, душевный, чистый. Бабу бы ему хорошую в самом деле... Грета Димарис