В общем, без лишних объяснений понятно, что по структуре это такой спин-офф «Древа жизни». Бен Аффлек первую фразу произносит на двадцатой минуте, притом что в кадре появляется с первых секунд. Всё больше играет мимикой: хмурится, жмурится, улыбается, грустно смотрит в окно и на Ольгу Куриленко. 90% проговариваемого текста — текст закадровый, от лица Марины. А там, ну, дневники 15-летней девочки, которую первый раз на школьной дискотеке пригласили на медленный танец: ты меня любишь, я тебя люблю, я тебя не люблю, ты меня не любишь, мы одно целое, я теряю тебя, я не могу без тебя и т.д. и т.п. Нарративная структура абсолютно идентична «Древу жизни». То есть Малик по своему обыкновению отснял пару сотен часов экранного времени, а потом, порезав-порубив в монтажной всё лишнее и ненужное, оставил 112 минут. При этом сюжет в обычном понимании отсутствует, зато очень много пафосных красивостей. Другими словами, режиссёру так понравилось над «Древом жизни» работать, что он решил ещё одну картину в таком же ключе снять, а если кто будет спрашивать про суть и сюжет, всегда можно закатить глаза и сказать, что это кино про взаимоотношения между Мужчиной и Женщиной. И про любовь, само собой. 

Но вот именно это и есть ахиллесова пята «К чуду». В «Древе жизни» выбранная форма повествования работала на сюжет, там Малик пусть и за глобальные темы брался, но, тем не менее, вполне внятно свою точку зрения высказывал. Заставлял задуматься, бил наотмашь. А тут по факту всё значительно проще и прозаичнее, но нас из-за всех сил пытаются убедить, что не проще, а по-прежнему очень сложно, многопланово и многосмысленно. На эту удочку легко попасться, но не следует. Удочка эта без крючка и наживки. 

В то же самое время, надо понимать, что статус Малика позволяет ему снимать вообще всё что угодно. Он сейчас вне времени и пространства работает. Как говорится, спасибо, что живой. Но даже этот нюанс не может быть оправданием того, что тебе выдающийся режиссёр два раза подряд одно и то же подсовывает. Первую порцию («Древо жизни») мы все за обе щеки уплели, а вот вторую можно было и не готовить вовсе.