Не очень - то приятно, если ты родился в захолустной глуши, твоя мать повесилась, а родной брат - полный, хотя и добродушный, кретин. Казалось бы, ты всё сделал для того, чтобы навсегда порвать со своим прошлым: устроился на отличную, "денежную" работу в столице; заработал на "мобильник" и "BMW"; обзавёлся богатой женой. Но всё равно - в самый неподходящий момент ненавистное прошлое внезапно и беспардонно вторгается в налаженную и комфортную жизнь. И приходится возвращаться в родную тьму-таракань, в обветшалый отчий дом, где в подвале прячется свирепый самурай Мифуне; нанимать элитную проститутку, чтобы она заботилась о беспомощном брате-придурке. И в конце концов, приняв правила этой странной и нелепой игры, поставив на кон своё нелёгкое, заработанное потом и кровью счастье, всё проиграть. Но приобрести ли что-нибудь взамен?
Французский La Weekly охарактеризовал эту ленту как: "Самый понятный… и смешной из фильмов Догмы", что, по всей видимости, должны "доказывать" три награды Берлинале-99. Впрочем, критики упомянутого издания никогда не отличались особой разборчивостью, а Берлинский кинофестиваль последние несколько лет переживает явный спад. Только этим можно объяснить такие отзывы. После кинооткровений "Торжества" и "Идиотов" нам предлагают сто процентный развлекательный продукт. Прошло всего лишь четыре года с провозглашения манифеста, а его правило начинают методично нарушаться. И вот мы уже лицезреем съёмку статичной камерой, видим специально приготовленный для фильма реквизит и слышим тщательно подобранный и записанный саундтрек. Как не странно сама история от этого не становится лучше. Перед нами разыгрывается стандартная киноистория, режиссер, которой пытается скрыть от нас все свои просчёты и недостатки, прячась за псевдофилософские размышления о судьбе одиночки в этом жестоком и несправедливом мире. Самый яркий и оригинальный момент вынесен в название фильма - главный герой пугает своего недалёкого братца самураем Мифуне, который якобы живёт в подвале. Ссылка на классика японского кинематографа Тосиро Мифуне, любимого актёра Акиры Куросавы, не совсем укладывается в логику фильма, но, тем не менее, служит неплохим развлечением для "эстетов от кино".
Рассматривая "Последнюю песнь Мифуне", как отдельный, самостоятельный продукт европейского кинопроизводства можно ограничиться хвалебными словами в адрес актёрского состава и ядовитыми стрелами в адрес сценариста и режиссёра, но при всём желании приходиться констатировать несостоятельность картины именно в рамках "Догмы-95" как кинематографического и культурного явления конца ХХ столетия.
Со слов режиссёра он хотел "ощутить свободу, которую может ощутить режиссёр в буквальном смысле изнасилованный различными технологиями, задавленный всей этой дорогостоящей аппаратурой, всевозможными кранами, светофильтрами, операторскими тележками и прожекторами". Ощущение свободы не может быть ограничено нагромождением техники и чаще всего служит удобным оправданием собственной творческой несостоятельности...
