В связи с выходом коэновской экранизации Портиса грех не вспомнить первую постановку - "Настоящее мужество" Генри Хэтэвэя. Это же всегда чертовски интересно, особенно с учетом того, что заглавная партия в "Мужестве" не у кого-то, а у самого Джона Уэйна, который имел полное право, перефразировав Дали, сказать: "Вестерн - это я!".

При всей бесконечной любви к Коэнам стоит признать, что версия Хэтэвэя живее, бодрее, ярче и... веселее. Братья явно снимали серьезный вестерн, так сказать, по конспектам. Наверняка старине Клинту звонили, просили совета, что да как. А у крепкого ремесленника Генри в каждой второй мизансцене ирония чувствуется. Уэйн смешно щурит единственный глаз, Хоппер умышленно переигрывает, боль изображая, 22-летняя Ким Дарби прелестна до невозможности в своей кажущейся серьезности. "Обвинить" Хэтэвэя в каких-то постмодернистских штучках будет явным перебором, но, очевидно, режиссер понимал, что к 1969-му году совсем всерьез Уэйна в роли ковбоя снимать уже попросту глупо.

При этом, конечно, признание художественной силы и мощи первой экранизации не способно бросить тень на вторую. Разные цели, разные задачи.