Нынешние здравицы, порой переходящие в панегирики, американской прессы относительно «Укрытия» Джеффа Николса волей-неволей заставляют навести окуляры на данного режиссера. Его, судя по всему, ожидает большое будущее, а возраст — каких-то 32 года, — так и вовсе в разряд вундеркиндов занести заставляет. Пока же предметно говорить можно только о его дебюте, «Огнестрельных историях», фильме, от которого отказались крупные мейджоры, но подхватили американские независимые фестивали, уже тогда, в 2007-м, рассмотревшие в Николсе задатки чего-то редкого и настоящего.

Сюжетная канва «Историй» из разряда «не бей лежачего». В каком-то штатовском захолустье умирает глава обширного семейства. От двух жен он оставил семь отпрысков. Все семеро — лузеры разной степени жизненного упадка. Из-за некрасивой сцены на похоронах — старший сын по имени Сын (громоподобный Майкл Шэннон, от которого тут порой веет совсем уж демоническими вибрациями) плюет на гроб отца, — завязывается конфликт, в итоге приводящий к ножевым ранениям и даже парочке смертей. При этом весь фильм, как оно и бывает в настоящем кино, практически ничего не происходит. За кадром лают собаки, мальчишки играют в баскетбол на спортивных площадках, Шэннон пронзает взглядом пучины мироздания.

На первичном, базовом уровне всё это очень похоже на первые работы Малика, когда сцепляются философия быта и околоэкзистенциальная проблематика. Результат этого незамысловатого на первый взгляд сложения (хотя поди так и сложи) рождает в итоге состояния близкие к катарсису. Впрочем, сам Николс, кажется, пляшет немного от другого. Он просто очень умело работает с имеющейся фактурой. Фактурой этого dead-ass town’a, где бессмысленность всего и вся открывается тебе еще в детстве. Это, в некотором смысле, коллективный портрет США. Не претендующий на объективность, но дающий некоторое представление о реальном положении дел. В то же время, в «Историях» явственно чувствуется метафорический нерв, отсылающий к библейским историям (перво-наперво к Авелю и Каину).

Строго говоря, Джефф Николс — это воспеватель той самой маленькой Америки. Непричесанной, грязной, фантастически скучной, депрессивной, но живой, что в данном случае важнее всего остального.