27-летний Илья Горюнов, семь лет отсидевший в тюрьме по ложному обвинению в распространении наркотиков. Когда Илья выходит на свободу, он понимает, что прежняя жизнь, по которой он тосковал, разрушена, и вернуться к ней он больше не сможет. Хотя он не собирался мстить человеку, который отправил его в тюрьму, другого выхода теперь нет. Встретившись лицом к лицу со своим обидчиком, Илья совершает необдуманный поступок, после которого главный герой получает доступ к смартфону Петра, а с ним и к жизни молодого человека – его фотографиям и видео, перепискам с родителями и девушкой Ниной, к странным, полным недомолвок и угроз переговорам с коллегами. На время Илья становится для всех Петром – через текст на экране телефона.

Текст
(фильм, 2019)
18+
Бывший зэк ведет странную игру при помощи смс с чужой мобилы. Александр Петров в замороченной экранизации Дмитрия Глуховского
Трейлер
Оценить фильм
Уровень киномании
Что надо знать
Начальный
Внезапно хитовая экранизация бестселлера с Сашей Петровым от режиссера, который потом снял «Холопа»
Информация
Страна
Россия
Год
2019
Время
132
минуты
Премьера
23 октября 2019 (МИР)
|
24 октября 2019 (Россия)
Сборы
$6 386 186 (Мир)
|
349 689 820 руб. (Россия)
Бюджет $1 000 000
Прокатчик
Централ Партнершип
Создатели и актеры
Режиссер
Видео
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
О фильме
От режиссера
Фильм в коллекциях
Похожие фильмы и сериалы
Главные темы
Смотреть все
Экзорцизм пройдя до половины, я очутился в астральном лесу. Обзор новинок российского проката в жанре «хоррор»
«Улыбка. Новый кошмар», «Пила. Наследие», «Заклятье. кровь экзорциста», «Астрал. Заклятье мертвых», «Заклятье. Последний ритуал». Сложно не заметить в названиях премьер отечественного проката последних двух недель некий паттерн. KNMN самоотверженно решил присмотреться поближе к кинорелизам самого мёртвого летнего месяца

Борьба людей и природы, проклятия и необычная история в «Принцессе Мононоке»

Любовные перипетии под французские шлягеры в мюзикле «Рецепт счастья»

Байкер, боксёр, вампир, крокодил: Майкл Мэдсен после «Бешеных псов» — глазами Квентина Тарантино