Специфический мюзикл, и специфика его такова, что действия в нем - на горстку безукоризненных пантомим, а длится он более полутора часов. Не сочтите за упрек: кино великолепное, но - чистая этнография, эстетизированный научпоп. "Лачо Дром" снабжен солидным введением откуда-то из Аравийской пустыни, где звучит нечто вроде саундтрека "Свадьбы в сезон дождей", а завершен комментариями к современным внутриевропейским миграциям цыган, озвученным уже испаноязычным фламенко. Внутри же этой оболочки ухо, ждущее "Дома для повешения" или "Табор уходит в небо", наконец-то ловит кой-чего желаемого: старик, тянущий скрипичные струны, и зрительские жилы вытянет без канифоли.
Сперва создается оптический обман, будто вся эта свистопляска задокументирована, бесстрастно подсмотрена камерой, следовавшей за кочевниками сквозь таможенные проверки и зыбкие пределы эпох. Будто бы и нету здесь ни сценария, ни режиссуры в помине; максимум - работа хореографа, да и то халтура. По правде же, свою филигранную драматургию имеет каждый клочок запыленной кинопленки: хоть вокально-танцевальный номер, хоть проходная перебранка лающих овчарок. И пущено в ход тут редкостное дарование - обращать многоступенчатый спектакль в бытописательный экспромт и проводить обратную операцию. Но структурировать данную стихию неохота: можно, не дай Бог, отличить наитие от постановки, и тогда живой, не знающий липы мир "Лачо Дром" придется покинуть.
А мир этот, меж тем, чудесен. Какая-то чумазая рутина - дети начищают башмаки, подростки флиртуют, мужчина дрессирует медведя, женщина стирает, старики смалят папиросы - облагорожена в нем совершенно неземным бездельем. Но кайф священного праздношатания, импровизационных концертов, внекалендарного праздника, увы, возможен лишь после страданий, унижений и мыслей, что Бог проклял твой народ. Как зажигательной акробатике всегда предшествует тоскливый скулеж в общем вагоне закопченного поезда. Двойственное это чувство - жить без корней, без земли, куда бы их пустить, жить на границе изгнания и свободы. Этим чувством запружен мир "Лачо Дром", частью которого нам никогда не стать, а нужно там родиться.
Будучи бессюжетным, фильм рассказывает цивилизованным остолопам цыганскую историю от корки до корки, препинаясь в китчевой самодеятельности, но освещая таки простор от церковнослужений до приготовления пищи. Что выглядит, кстати, идентичным таинством. Будучи спешным и расфокусированным, фильм вбирает в себя сторонящуюся вольеров фауну, враждебный климат, расхлябанную маету стойбищ и прочие заверения в том, что мир этот - подлинник, защищенный от дублирования. И лет ему - тысячи. Отсюда и заслуженное веселье гулянок, и пронзительность горестных песен (когда субтитры ехидно выдадут текст о диктатуре Чаушеску, не верьте). Сложен "Лачо Дром" для просмотра, для куцей нашей памяти, а всё ж не покидают ее, кургузую, бедные эти мальчики: тот, что развлек плакавшую маму нанятым табором, и тот, что крепит букет полевых цветов к узелку колючей проволоки. Такими-то неприхотливыми сценками жилы и вытянуты.
Этот фольклор, повторяю, уникален; давний и блуждающий, в нем стерты даже имена. И не найдется для него подходящего зала ни в одном музее. Вместе с тем, коронованный Каннским жюри, "Лачо Дром" поддержал явленье приземленное и скоротечное - моду на всяческую этнику и ориентализм в частности. Так что, отыскав данный раритет, еще раз напомните себе: это не товарный ряд, это - экспозиция, а между понятиями сиими - пропасть.
Оценка (по 5-балльной шкале): 4
