Спецназовец Джоуи (Джейсон Стэтем), натворив дел в Афганистане, возвращается вместе со своим посттравматическим синдромом в Лондон, где влачит существование крепко пьющего бомжа. Спасаясь от очередного налёта рэкетиров, он почти чудесным образом оказывается в пустующей квартире состоятельного представителя арт-тусовки, уехавшего на несколько месяцев в Нью-Йорк. Изабель (Виктория Бьюик), подружке Джоуи, с которой он делил одну коробку, повезло куда меньше: местные бандиты взяли её в секс-рабство. Обзаведясь жильём и приведя себя в относительный порядок, вчерашний бомж бросает пить горькую и вскоре начинает недурно зарабатывать, вышибая долги для китайской мафии. Между делом Джоуи наводит справки об Изабель и делает щедрые пожертвования миссии, в которой служит монашка-полька Кристина (Агата Бузек), не раз выручавшая его бесплатным супом в голодные времена. Джоуи и Кристину связывают не только недавнее знакомство у кормушки и очевидное влечение друг к другу, но и кошмары прошлого.
Стивен Найт, сценарист «
Грязных прелестей» и «
Порока на экспорт», в своём режиссёрском дебюте остаётся верен взятому курсу: «Колибри» — очередная опасная прогулка по бандитскому Лондону. Криминальная изнанка «the capital of Great Britain» давно уже, благодаря солидной тематической фильмографии, воспринимается как сонное царство — это, конечно, ночной кошмар, но привычный. Да, кое-где режут и постреливают, но не до такой степени, чтобы однажды проснуться в холодном поту.
Найт не пытается сгущать краски или, напротив, увести своё кино в махровую бандитскую сентиментальщину (хоть сантиментов здесь с избытком, но они иного рода), однако находит всё-таки способ отстроиться от предшествующих лент подобного толка.
Способ простой, но и не слишком очевидный: «Колибри», в сущности, сказка, а
Джейсон Стэтем впервые примеряет на себя образ прекрасного принца и, по совместительству, классического героя неонуара. В своей условно сказочной ипостаси Джоуи — избавитель и благодетель, с лёгкостью открывающий любые двери и сердца, и режиссёр
Найт всячески потакает своему герою, жертвуя логикой и достоверностью во имя новоизобретённого бытового волшебства. Что же до нуара, то и тут всё в полном порядке: герой, угодивший в крутую передрягу, ищет искупления, не убоявшись заплатить за него самую высокую цену. Правда, время от времени принц ломает малознакомым людям кости и жизни (довольно натуралистично, кстати), а суровый герой нуара чересчур увлекается дамой сердца, но это вполне понятные издержки стилистической неразберихи.
Другое дело, что тщательно, вроде бы, продуманное «раздвоение личности» скорее вредит стройности и доходчивости повествования, чем помогает. То ли
Стэтем недостаточно мастеровит, чтобы убедительно обозначить молниеносные метаморфозы своего героя (из красавца в чудовище и обратно). То ли
Найт заигрался с почти поэтическими метафорами, что вполне допустимо для сценариста (и
Фрирз с
Кроненбергом эти «заигрывания» жёстко корректировали), но вряд ли позволено режиссёру, старающемуся удержать перегруженный «смыслами» материал в руках. Трудно порой быть самому себе хозяином.
