В процессе работы над «Чужим» Ридли Скотт и Дэн О’Бэннон составили список старых хорроров — эти фильмы должен был посмотреть оператор картины Дерек Ванлинт, чтобы со всей ясностью понять, что от него хочет режиссер. Скотт хотел, чтобы его кино было таким же прямолинейным и захватывающим триллером как «Психо» и «Ребенок Розмари», или даже как «бэшки» «Ночь живых мертвецов» и «Техасская резня бензопилой», но чтобы при этом выглядело все как «2001: Космическая одиссея». В результате «Чужой» оказался больше всего похож на выдающийся космический трэш 50-х — фильм стахановца жанра Эдварда Л. Кана «Оно! Ужас из космоса», в котором земляне отбывают с Марса с монструозным безбилетным пассажиром на борту.
По нынешним времена «Чужого» сочли бы вольным ремейком «Оно!» — во всяком случае фабулу О’Бэннон перенес в свой сценарий почти без изменений. И даже кое-какие нюансы (например, неуязвимость инопланетянина-агрессора и способ его уничтожения) позволяют считать ленту Кана не только источником вдохновения, но и своего рода «болванкой» сценария «Чужого». Мало того, кроме явных точек соприкосновения, у двух картин есть и менее очевидные общие черты — например, детали быта и поведения экипажа космического корабля: «Оно!» — фактически фильм-учебник для тех, кто собирается написать и снять герметичный триллер без экспозиции.
Космический хоррор великого и ужасного Марио Бавы в оригинале называется «Ужас в космосе» (что автоматически роднит ее с вышеупомянутой лентой Эдварда Л. Кана) — «Планетой вампиров» его окрестили американские прокатчики, явно просчитавшись: нейминг «Планета зомби» был бы более уместным. Впрочем, суть не в этом: главное достоинство этой яркой, но не самой удачной картины прародителя джалло — почетное звание предтечи «Чужого».
Перекличка двух сюжетов начинается с самого начала: в «Планете вампиров» экипажи двух звездолетов, отозвавшись на инопланетный сигнал, становятся жертвами бесплотных местных обитателей — те используют тела космонавтов, чтобы эвакуироваться со своей умирающей планеты Аура и обжить новый мир. Однако «Чужого» с лентой Бавы роднит не только идея симбиоза, губительного для носителя, но и яркие декоративные детали. Например, в одной из сцен герои находят звездолет других пришельцев, отозвавшихся на тот же сигнал-ловушку ранее: их гигантские скелеты выглядят как «черновики» для Гигера. А на протяжении всего фильма мы наблюдаем стелящуюся по поверхности Ауры дымку — почти такую же, как пелена, покрывающая яйца чужих у Скотта.
Перемигивается с «Чужим» (и всей франшизой в целом) и финал, намекающий на возможность самопожертвования и отказа от возвращения на родную планету, чтобы уберечь ее от паразитов-захватчиков. В остальном же «Планета вампиров» — вопиюще европейский, при всей ощутимой трэшевости, арт-хоррор с соответствующей атрибутикой: дикими декорациями, напоминающими то раскрашенные в кислотные цвета кадры из экспрессионистских фильмов, то репортаж с выставки абстракционистской скульптуры, и обтягивающими дизайнерскими костюмами из черной кожи с желтыми вставками и знаками отличия в виде рун.
Дэвид Кроненберг: Секс и судороги
Культовый хоррор Дэвида Кроненберга «Судороги» рассказывает о вирусе, который вызывает в человеке животный сексуальный инстинкт. Паразит передается через близкий физический контакт зараженного с жертвой, и вскоре вирус начинает распространяться весьма и весьма быстро. У Кроненберга в фильме нет объективного монстра, как у Скотта, да и сюжет не разворачивается в космических просторах. Однако «Чужой» очень многим обязан именно «Судорогам». Прежде всего, за счет своего акцента на телесности. Как и паразиты Кроненберга, ксеноморфы незаметно биологически формируются внутри органов человека. Кроме того, лицехваты у Скотта также «оплодотворяют» своих жертв через близкий телесный контакт – через рот.
Оба фильма так или иначе построены на фрейдистских мотивах, включающих беременность, страх перед сексуальностью. Многие исследователи кино описывали Чужого как существо с повышенным либидо, охотящимся за жертвами с целью «оплодотворить их», а затем прикончить за ненадобностью. Этот мотив, потом получит развитие в третьей части франшизы, когда Рипли буквально стала матерью ксеноморфов. Также многие отмечают фаллическую природу образа разрывающего плоть Джона Херта маленького чудища. Кроненберг рассказывал, что «Судороги» - фильм о сексуальной революции, раскрепощении, которое всегда происходит через преодоление страха телесности и близости. В этом смысле «Чужой» и «Судороги» в значительной степени родственны друг другу.
К слову, Кроненберг сразу после выхода «Чужого» заметил сходство обеих картин. Но оценил он творение Скотта не слишком высоко:
«В «Чужом» нет метафизики, нет философии. Существо, похожее на человека в костюме крокодила, гоняется по комнате за горсткой людей. Мне кажется, в моих фильмах куда больше эмоционального напряжения, они не построены на примитивном рефлексе страха перед тем, что тебя сейчас съест крокодил».
Стэнли Кубрик и Джон Карпентер: Космическая Одиссея к темной звезде
Существует распространенная версия, что Чужой в фильме Скотта на самом деле совсем не ксеноморф. По-настоящему отчужденным и одиноким ощущает себя андроид в исполнении Иэна Холма. Синтетик не чувствует человеческой эмпатии и равнодушен к судьбам членов команды корабля. Именно он фактически и подводит их к гибели. Мотив экзистенциального конфликта людей и роботов позднее перекочевал в «Бегущего по лезвию» и продолжает волновать Ридли Скотта и по сей день в новейших частях франшизы о ксеноморфах. Но, конечно, образ холодного и безжалостного искусственного интеллекта режиссер подсмотрел в «Космической одиссее» Стэнли Кубрика. Как и HAL 9000, компьютер звездолета Ностромо по имени Мать незримо руководит космической экспедицией и решает судьбы экипажа, руководствуясь лишь собственной логикой. Кроме того, оба фильма так или иначе рассказывают о контакте с неземным разумом, который своеобразно приводит человечество к эволюции. Просто немного разными методами.
«Чужой» также многим обязан Джону Карпентеру и его первому малобюджетному сайфаю «Темная звезда», где одну из главных ролей исполнил сценарист Дэн О`Бэннон. Сам О`Бэннон позднее планировал написать что-то в том же духе, но только с более реалистичным и страшным чудищем (напомним, что монстр у Карпентера был большим красным пляжным мячом с руками), своеобразный антипод «Темной звезды». И сама по себе идея закрытого пространства посреди космоса, где никто не услышит твои крики, пришла в голову автору «Чужого» после работы в студенческой картине будущего мастера хоррора.
Казалось бы, каким образом мюзикл «золотой эпохи» Голливуда мог повлиять на космический хоррор про инопланетных чудищ, пожирающих все живое? На самом деле никак. Но, если внимательно прислушаться к тому, что напевает Рипли себе под нос после того, как отправляет Чужого в открытый космос, то можно расслышать строчки заключительной песни «Поющих под дождем». В классической картине Стэнли Донана артисты Джин Келли и Дебби Рейнольдс протягивают руки друг к другу и поют о любви: «Ты моя счастливая звезда». «Счастливая звезда» Рипли, к счастью для нее, отправилась бороздить просторы вселенной. А дальше интерпретируйте сами.
Материал подготовили Дмитрий Молчанов и Кирилл Горячок.
