28 лет спустя вирус ярости окончательно победил на одной отдельно взятой территории, — не помогли ни вакцины, ни изоляция. Великобритания теперь — закрытая страна, полностью помещенная под карантин. Жизнь на острове, впрочем, сохранилась — по крайней мере, в одной деревне, изолированной от остальной суши на время прибоя. Местный быт погрузился в средневековье: тут нет ни интернета, ни медицины, ни нормального оружия, ни в общем-то еды, зато по вечерам в кабаках устраивают бурные застолья с пивом, песнями и танцами, а днем подростки обучаются стрельбе из лука.
Один из таких подростков — 12-летний Спайк (Элфи Уильямс) совсем скоро станет мужчиной. Отец (Аарон Тейлор-Джонсон) впервые берёт его на материк попрактиковаться в стрельбе на настоящих зараженных. Мать (Джоди Комер), прикованная к кровати неизвестной болезнью, приходит в ужас, остальные же жители деревни провожают будущих героев с огромным энтузиазмом. Обряд инициации пройдет для юноши с относительным успехом, но это его не остановит — услышав по возвращении домой от деда-старожила, что где-то на материке обитает великий, но, возможно, не самый вменяемый доктор (Рэйф Файнс), берет больную мать, лук со стрелами, и отправляется в путешествие.
Дэнни Бойл однажды уже сделал почти невозможное, сняв довольно приличный сиквел к другому своему хиту — «Т2 Трейнспоттинг». На этот раз он вооружился сценаристом первой части Алексом Гарлендом, одним из лучших операторов современности Энтони Додом Мэнтлом, всучив ему целый арсенал новых айфонов, и группой Young Fathers, от души гремящей размашистым нойз-роком. Получилось невероятное: «28 лет спустя» —это, строго говоря, не ремейк и не полноценный сиквел, а умеренно экспериментальное переосмысление той же темы. Возможно, именно так и стоит воскрешать мёртвые франшизы — отметая всё старое, игнорируя как собственный фильм, так и его бодрое (хоть и чужое) продолжение, оставляя из всех переменных только две: старую-добрую Англию, зараженную вирусом, и зомби.
Зомби, собственно, тоже претерпели некоторые изменения, — они все еще бегают (напомним, что именно Бойл и Гарленд в «28 дней спустя» перепридумали жанр зомби-хоррора, впервые сделав зомби быстрыми), но не все: появились медленные ползучие толстяки, которые питаются червями, беременные самки, рожающие абсолютно здоровых человеческих младенцев, и альфа — быстрые, кровожадные и максимально живучие особи, отрывающие людям головы вместе с хребтом. Новаторство Бойла и Гарленда в «28 днях», впрочем, не ограничивалось мертвецами-спринтерами — ещё одним важным аспектом этого фильма была идея снимать кино о зомби-апокалипсисе нарочито психоделично и лоуфайно, сырой цифровой камерой плохого качества.
Суть этого приема заключалась в том, что Бойл вдохновлялся не кино о зомби, а британским телевидением 1980-х, например, сериалом «День триффидов», и таким исключительно британским телевизионным жанром как public information films (социальные информационные ролики) — по большей части неописуемо странными короткометражными фильмами, сделанными по заказу правительства, которые транслировались во время рекламных пауз. В результате «28 дней» выглядел как артефакт ушедшей эпохи, — и в этом отношении «28 лет» не только ни в чём ему не уступает, но и докручивает этот стиль до высшей точки: вздёрнутые ракурсы, внезапные всплески эссеистского монтажа с вставками из старых фильмов и исторических хроник, истерические рапиды, словно взятые из древних видеоигр, странные звуки, невесть откуда берущийся раскатистый нойз-рок, флэшбэки (или флэш-форварды? кто их разберет), полностью погружающие кадр в кровавый инфракрасный свет. И так далее, и тому подобное.
«28 лет спустя» — это Очень Британское Кино, в труднопереводимом значении «weird and eerie»i. Оно именно что «странное» — в своем чрезмерно экспрессивном визуальном языке, контрастирующем с крайне меланхоличным повествованием. В своем высокохудожественном монтаже (без шуток, чуть ли не лучшем в мейнстримовом кино за последние годы), издевательски режущем широкоугольную динамику в стиле «вырви глаз» (одна сцена побега от зомби по мосту при свете северного сияния достигает почти техниколоровского размаха). В своем формализме — фильм, полностью снятый на айфон? Пфф, посмотрите, как это выглядит. В огромной роли английской природы и английского же прошлого, мифологии, фольклора, культурной и литературной традиции (имеется, в частности, очень смешная отсылка к Шекспиру). В выпендрёжном саунд-дизайне — в хорошем смысле, без негатива: последний раз звук в кино имел настолько серьезное влияние, пожалуй, в «Зоне интересов» Джонатана Глейзера, еще одного оголтелого британца.
«28 лет спустя» цементирует «британскость» в её классическом понимании — от мрачного, пропитанного бедностью и сомнительностью политической системы мира, до сардонического юмора. Ее можно прочувствовать и в персонажах — фильм немного жульнически снят с точки зрения ребенка (в числе любимых фильмов Бойла — «Кес» Кена Лоуча и «Иди и смотри» Элема Климова, отголоски которых, конечно же, тут очень хорошо слышны). Но именно такая оптика позволяет увидеть происходящее как сказку, заставить с головой окунуться в меланхоличную британскую психоделию: герои, скитающиеся посреди великого ничего, от одного безумца к другому: от весёлого шведа с айфоном до жреца (или современного художника?), соорудившего верещагинскую инсталляцию из черепов; от средневековых рыцарей до ниндзя-сатанистов-гопников в цепях, перстнях и спорткостюмах. Удивительно, насколько Алекс Гарленд более талантливый сценарист, нежели режиссёр: это очень грустное, но крайне бодро написанное кино без намека на пошлость, часто свойственную автору.
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
И, наконец, не менее важно, что это кино про смерть. Не про её переосмысление через фальшивое воскрешение. Не про борьбу человека с монстром, а про их отношения — ведь смерть, сама по себе, самый страшный монстр. Никто не вечно под луной — мир скатится в закат, мама умрёт, а посреди поля вырастет гора черепов, которые совсем недавно умели видеть, слышать и мечтать. Помни о смерти, как завещает герой Рэйфа Файнса, — и продолжай двигаться дальше. Из ниоткуда — в никуда.
