У Бенджамина Готтлиба выдался «сложный год», как выражается его начальник, раввин Брюс. И вот снова зима, и он кажется самым печальным и растерянным человеком на свете, не способным не то что выполнять свои прямые обязанности, петь в синагоге, но и заказать напиток в баре (« — А что у вас есть? — У нас есть всё»). Самым печальным — но не самым жалким: отпускающего шуточки незнакомца он заставит уйти, пусть даже выхватив по физиономии. В женщине, что поможет ему подняться, Бенджамин узнает миссис О’Коннор, некогда его учительницу музыки.
Одновременно максимально голливудский, вернее, новоголливудский по своему посылу о преодолении, пересобирании личности, и аутсайдерский по форме фильм: благодаря зернистым крупным планам и псевдолюбительским движениям камеры оператора Шона Прайса Уильямса сходу узнает каждый ценитель американского независимого кино. Окружающие героя сплошь хорошие люди, в том числе безусловно желающие ему добра ближайшие родственники, показаны саркастически и при этом достоверно, без нарочитых гиперболических черт.
Карла Кесслер стала О’Коннор по фамилии умершего мужа-католика. Родители-коммунисты, приехавшие из Европы, когда-то оставили её, еврейскую девочку, без обряда религиозного совершеннолетия, да и бат-мицвы в те годы были куда менее распространены. Бенджамин как раз преподаёт иудаизм маленьким прихожанам — они не слишком им увлечены, и берётся подготовить к экзамену взрослую ученицу, за всю жизнь не получившую представления даже об основах кашрутаi. Так ли уж ей теперь хочется стать иудейкой, или движущим мотивом обмена ролями с бывшим подопечным является тлеющий педагогический долг? Но Бенни, мистер Готтлиб, поначалу потерявшийся, сам не знающий, кто он такой, скоро уверенно скажет ей в трубку: «это кантор Бен!».
Вызывает гордость выбор актёра Джейсона Шварцмана, «другого» племянника Фрэнсиса Форда Копполы, — не религиозный, конечно (хотя итальянец по матери, номинантке «Оскара» за роли во франшизах «Рокки» и «Крёстный отец» Талии Шайр, он теоретически мог бы в жизни оказаться в ситуации «между храмами»), а эстетический. Достаточно прославившийся благодаря появлениям в работах Уэса Андерсона (к данному моменту шести), чтобы не отвлекаться на низкобюджетные проекты, Шварцман остаётся верен инди-эстетике и немэйнстримным авторам. Например, менее известному широкой публике, но вряд ли уступающему Андерсону по таланту Алексу Россу Перри, или снимавшемуся у Перри сценаристу Крису Мэйсону Уэллсу , написавшему для режиссёра Нэйтана Сильвера «Между храмами».
Но сердцем фильма закономерно становится Кэрол Кейн, много лет трудившаяся преимущественно на телевидении и в озвучке. В семидесятые актриса поработала с прославленными режиссёрами Нового Голливуда, Майком Николсом, Хэлом Эшби, Вуди Алленом, Сидни Люметом, и номинировалась на «Оскар» за роль еврейки, приезжающей из Российской империи в незнакомую Америку, в чёрно-белой драме «Хестер-стрит» (1975). И в двадцатые годы нового века она без видимых усилий заполняет экран жизненной энергией и обаянием.
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
Актёрская уместность, их стремление составить необычный дуэт отчасти искупают простоту мысли, но не слишком помогают в заполнении эмоциональных лакун из прошлого героев, довообразить которые оставлено зрителю. Были ли они по-настоящему счастливы когда-нибудь? Поступают сейчас осознанно или цепляются за случайную ниточку? Но не поспоришь, что человек не может существовать никем, ему обязательно нужно быть кем-то. Прекрасно быть евреем. А лучше всего — самим собой.
