И вот вы внезапно обнаруживаете, что вся ваша жизнь построена на лжи. «Женились по глупости, жили по трусости», — говорит один из героев фильма, когда мама пытается урезонить его: мол, вы же поженились по любви, всё было так красиво, столько лет ведь прожили вместе, так может вам и не надо расходиться?
Сюжет фильма закручивается, зацепившись за два концерта группы «Звери», между которыми – 17 лет, прожитых в тщательно выстроенном героями самообмане. Самообмане ради светлого будущего, конечно. Ради высоких идеалов. Но спустя 17 лет после того концерта, на котором завертелся этот конкретный маленький самообман, объявлен новый концерт «Зверей» – и всё шоу, и без того державшееся на честном слове, летит в тартарары.
Такие маленькие телефоны
Такие маленькие перемены
Фильм, конечно, не о группе «Звери», но и о ней тоже. Рома «Зверь» Билык, лидер этой группы, вполне мог бы оказаться героем всех этих распакованных в фильме сюжетов – «маленьких перемен». Да, собственно, он на самом деле и есть их неявный герой.
Лето 2003 года. Рома в белоснежной рубашке и совершенно грязных потрёпанных джинсах лежит на полу и что-то неразборчиво мычит. Фотограф и визажист тщетно пытаются заставить его принять нужную позу и сделать подобающее выражение лица. Но Рома с каждым кадром выдаёт исключительно не то, о чём его просят. «Ну что, совсем плохо?» — входя в студию, спрашиваю я, главный редактор поп-журнала BRAVO, решившийся поставить тогда еще малоизвестную группу «Звери» на обложку, потому что чутьё подсказывало: эти «Звери» – символ времени. Фотограф с энтузиазмом отвечает: «Вот, пытаемся разбудить его – он всю ночь творчеством занимался…» Разумеется, я сразу понимаю, что фотограф хочет этим сказать: Рома Зверь всю ночь бухал. А утром, ещё не протрезвев, приехал на фотосессию.
«Рубашка на нем моя, — говорит фотограф, — он вообще в какой-то несуразной приехал». Визажист Таня смеётся в это время над Ромой и угрожающе кокетливо произносит: «Зве-е-е-рь!» Рома смотрит на нее волчьим похотливым взглядом – таким взглядом, каким, очевидно, должен в его представлении смотреть всякий настоящий мужчина на женщину. «Теперь присядь», — командует фотограф. «Чего?», — туповато переспрашивает Зверь. «На корточки присядь». Рома мутно приподнимается (по студии распространяется запах перегара), и медленно, пошатываясь, опускается на корточки. «Вот это естественность, — думаю я. — Нарочно не придумаешь!»
Поначалу кажется, что в фильме действуют сплошные подонки, которые обманули друг друга, предали и теперь к тому же (из лучших побуждений) продолжают этим заниматься. А кто не подонки, те просто дураки, наивно верящие в чудеса. Под конец, правда, всё переворачивается и предстаёт не таким, каким казалось вначале, и даже хочется плакать от того, как хорошо всё кончается, пусть даже такого и не бывает.
Какие мысли, какие сюжеты
Ещё чуть-чуть, и посыпятся звёзды
В карманах медленно тают конфеты
Мы понимаем, что это серьёзно
Не надо думать, что всё обойдётся
Не напрягайся, не думай об этом
Всё будет круто, всё перевернётся
Вот такой текст в основе песни, давшей фильму название. Ещё чуть-чуть – и посыпятся звезды (мечты станут реальностью), и даже уже конфеты в карманах тают (те мечты, в которые мы решили поверить и сделали частью своей жизнью, начинают вдруг портиться прямо у нас за пазухой, теряя форму и становясь бог знает какой липкой ерундой), и мы вдруг понимаем, что это серьёзно, и думать даже нечего, что всё может закончиться хорошо. Но, чувак, забей, не напрягайся, как-нибудь само разрулится! Весь сценарий фильма попросту заархивирован в этом куплете.
Перерыв. Я прошу Романа показать мне рубашку, в которой он приехал. Он снимает белую, надевает какую-то действительно странноватую рубаху с короткими рукавами и с кармашками, и мы идем курить. Вслед звучит реплика фотографа: «Не разрешай ему курить, он от этого очень вялый становится».
— Говорят, тебе курить нельзя.
— Да мне и пить тоже нельзя.
— А зачем пьёшь тогда? Хочется?
— Да нет, не хочется. Нужно. Что за штаны у тебя?
— Mexx, — отвечаю я.
Рома берется за края своей рубашки и, немного оттопырив их напоказ, гордо заявляет:
— Куплено на вокзале в Саратове, 50 рублей. Отличная вещь! В домино играть во дворике.
— Любишь в домино играть?
— Нет. Люблю дедов, которые в домино играют. Стариковская ведь рубашка-то.
—Почему же ты любишь стариков?
— А они добрые.
— А ты не добрый?
— Нет. Вот я рубашку эту и купил, чтобы стать добрее.
Заметили? Он чувствует себя не очень хорошим, не очень добрым парнем, но внутри-то тянется к доброму и вечному, а потому, чтобы хоть как-то почувствовать себя добрей, купил какую-то стариковскую рубашку и всю ночь пил в ней (потому что «нужно»). Я подумал тогда: а ведь вдруг и в шоу-бизнес этот парень пришел тоже для того, чтобы отстаивать доброе, вечное, реальное. Да и в самом деле: он казался очень реальным пацаном, который ради мечты готов ну попросту на всё. Фильм «Всё, что тебя касается», в общем-то, тоже об этом. «Папа бросил мою маму, потому что был последним подонком? ОК! Я хочу посмотреть ему в глаза, чтобы понять, правда ли это, и я готова ехать для этого в Москву и искать его там среди сотен тысяч на концерте». В случае с Ромой, кажется, это было всё-таки чуть жестче, что-то вроде «я лучше душу продам, чтобы своего добиться, но – останусь собой».
Мы возвращаемся к фотографу. Рома надевает отрытую мной в местном гардеробе коричневую кожаную куртку. Он выглядит в ней очень клёво. Пока фотограф снимает его, он сбивчиво рассказывает про ещё одну рубашку, купленную на том же вокзале, но уже не им, а одним из музыкантов группы. Все смеются. Вопреки моим ожиданиям (сформированным его песнями), перед нами совсем не агрессивный, а наоборот – очень спокойный и мирный человек, уставший после бессонной ночи, неповоротливый и простой, как рюмка водки. Но на предложение снять куртку и сфотографироваться обнаженным по пояс этот с виду деревенский парень отвечает: «Нет. Только для журнала The Face». Журнал The Face? Для журналистики это, ну скажем, как Lamborghini среди автомобилей – крутая тачка, которую угнал один из героев фильма, простоватый, но очень смелый и искренний паренек по имени Саша. В фильме, в общем-то, действуют сплошные отголоски молодого Романа Билыка. Но ещё раз — это вовсе не байопик, а скорее фильм о трансформирующемся духе прошедших двух десятилетий.
Не надо думать, что всё обойдётся
Не напрягайся, не думай об этом
Всё будет круто, всё перевернётся
Думать вообще не надо – даже о том, что всё обойдется и вся эта передряга, в которую мы влипли («растаявшая в кармане конфета-мечта»), пронесётся мимо нас, словно разноцветный сон. Думать не надо даже об этом. Архетип – «Иван-дурак». Не напрягается, не думает, а просто инстинктивно знает, что в один волшебный миг всё перевернётся и разрулится на ура. Правда ли это? Таков ли Рома? И да, и нет. Он никогда таким не был. Но он был именно таким. Как раз сегодня я наткнулся на Ютубе на реплику Билли Коргана о Курте Кобейне: «Им хочется верить, что Курт Кобейн скатывался с постели, принимал некоторое количество наркотиков и писал свою классику. Но на самом деле Курт Кобейн как поэт, как сочинитель песен, как визионер – он был просто убийцей! Он был велик в том, что он делал, и большой стыд, что он не сделал этого ещё больше. Потому что он был офигенно крут в том, что он делал. И он позволял людям поверить, что он доходяга. Но если вы понаблюдаете за тем, как менялся его голос от альбома к альбому… он не менялся физически, он просто нащупывал персонажа под названием “Курт Кобейн”».
Не знаю, можно ли сказать что-либо подобное о Роме. Говорят, он вообще поначалу не писал сам песен, которые исполнял. Но тот образ и тот драйв, которые он выдавал на сцене, и в то же время простота и искренность – это был не вполне имидж, но все же за этим, очевидно, стояла работа над собой. Впрочем, кто из нас четко знает, где заканчивается имидж, образ себя, и начинается «реальный я»? Если уж до конца честно – найдете ли вы эту грань, если вообще хоть раз попробуете? Ясно одно: история Ромы Билыка (и спроецированных этой историей персонажей фильма) не подразумевала окончательного саморазрушения и какой-то настоящей трагедии.
Фотосессия заканчивается. Мы идем по улице. «Ну что, по пиву?» - предлагаю я. «Не, я больше не могу уже. Поеду домой, отсыпаться…» Проходим мимо какой-то стройки. «Привет! – Рома машет рабочим. – У них вон тоже рубашка такая же, с карманами».
— Как тебе вообще жизнь такая? – спрашиваю.
— Да нормально. Устаю вот.
— Часто на улице узнают?
— Да. Как в зоопарке пальцем тыкать начинают.
Рома хотел быть звездой и шёл к этому целенаправленно. Для чего? Это другой вопрос. На пилотном демо-диске «Зверей», который попал ко мне еще до выхода самого первого их альбома, была песня, которая в основной альбом в итоге так и не вошла – явно по маркетинговым соображениям. Ведь она не вписывалась в образ того лирического героя, который выстраивался вокруг Ромы. Эта песня была хитовой, но скорее она подходила тогдашнему Егору Летову, чем любимцу девочек (и мальчиков), которые, в соответствии с уже вполне тогда разработанным бизнес-планом, должны будут танцевать на его концертах. А потом, именно как в нынешнем кино «Всё, что тебя касается», заводить блиц-романы, уходить в армию и уже больше не возвращаться по несчастливому стечению обстоятельств — а если и возвращаться, то лишь через 17 лет, после целой жизни самообмана. Так вот, в той песне были такие строки: «Герои готовы умирать за деньги, герои будут умирать». Шоу-бизнес не позволил подобных странных отклонений. Так и вижу менеджера «Зверей» Лёшу Козина, который, с наслаждением почесываясь, говорит Роме: «Какие это герои будут за деньги умирать? Нет-нет-нет! Герои должны умирать за любовь. А лучше вообще никогда не умирать! Пусть всегда торжествует только любовь и только правда!» Прекрасная альтернатива культуре русского шансона, впрочем, не сильно от него далекая. Сильный бизнес-план, который работает и до сих пор. И, как по мне, уж лучше пусть работает такой план, чем бизнес-модель «Брат-200»…
Я спрашиваю Рому, почему песня «Герои» не вошла в первый альбом:
— Мы ее тогда не успели записать как следует. Она в новый альбом войдет.
— Отличная вещь, просто гимн нового поколения. Раньше герои за идею умирали, а теперь – за деньги.
— Да. Мы недавно эту песню продали в фильм. Фильм про шоу-бизнес.
Песня эта, кстати, так вроде бы и не вышла ни на одном из номерных альбомов группы, хотя и была широко обнародована – несколько позже, когда девочки и мальчики уже немного подросли, лет через пять после первого альбома.
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
Ленинградское шоссе. Рома ловит машину.
— Ну пока, удачи!
— Ты звони, встретимся, пива попьём, — говорит Рома, и машина срывается с места. В голове настойчиво звучит:
Мелочь в кармане, мелочи в целом
В новом романе все под прицелом
Будем знакомы, пальцы-караты
Будем знакомы губы-плакаты
Герои готовы умирать за деньги
Герои могут умирать
