«Кочевник» повествует о становлении национального самосознания казахов. Лучше всего об этом сложном и героическом процессе может поведать, как показалось создателям, жизнь народного героя Мансура. Как у любого народного героя у Мансура был мудрый наставник, верный друг и любимая девушка. Именно он взял на себя миссию освобождения казахских земель от джунгарских завоевателей…
Сюжетная линия «Кочевника», конечно, не столь прямолинейна и очевидна. Сценарий Рустама Ибрагимбекова полон штампов исторических саг, что выльется в привычный ряд: чудесное спасение маленького дитяти, ученичество, дружба, первая любовь, битвы с врагами, плен, тяжесть выбора и т.д. Тривиальному вопрошанию – а что будет дальше? – здесь мешает общий пафос всего киноповествования. Когда картину обрамляют (в качестве эпиграфа и эпилога) цитаты из речей Нурсултана Назарбаева, лишние объяснения ни к чему. Перед нами не кино как таковое, перед нами государственный заказ. Вопрос тут только один – смог ли Казахфильм оправдать возложенные надежды?
Для реализации поставленной задачи – прославление казахского народа – были привлечены серьёзные силы. Внушительный бюджет (общие затраты составили около 40 млн. долларов), прославленный Милош Форман в качестве исполнительного продюсера (что по логике должно было гарантировать слаженную работу всей съёмочной группы), в конце концов, т.н. административный ресурс, обеспечить который взялся сам президент Казахстана – исходные данные внушали оптимизм и веру в светлое будущее конечного кинопродукта. Но… не сложилось. Приглашенный режиссёр-иностранец Иван Пассер (в середине 60-х работал ассистентом у Формана) помахал ручкой. Заканчивать, переснимать, править уже сделанное был призван Сергей Бодров. Внёс свою посильную лепту и Талгат Теменов. Очевидно, что подобная режиссёрская чехарда не могла пойти на пользу картине, а могла лишь навредить, что, в конечном счете, и произошло. «Кочевник» напоминает карточный домик, готовый рухнуть в любой момент от самого лёгкого, незаметного порыва ветра. Совместными усилиями избежать катастрофы всё же удалось, но создать прочный «фундамент» внятной, интересной, небанальной истории не получилось.
Что в исторической картине о казахах XVIII века делают заокеанские варяги Джей Эрнандес, Куно Беккер, Марк Дакаскос и Джейсон Скотт Ли – вопрос риторический. Голливудская глобализация (китайцы играют японцев, шведы русских и т.д.) проглотила независимый Казахстан с потрохами. Народные герои говорят по-английски, а выглядят как второсортные актёры мексиканского происхождения. Видимо, справиться с этой напастью не по силам даже Назарбаеву.
Совсем не риторичен другой вопрос – что может дать просмотр «Кочевника» российскому зрителю? Не больше, чем среднестатистическое количество попкорна и колы, употребляемое за сеанс.
