После ночи с подружкой-стюардессой и другом-алкоголем пилот Уип Уитакер (Дензел Вашингтон), взбодрившись дорожкой кокаина и парой шумных вдохов через кислородную маску, поднимет самолёт в воздух и возьмёт курс на Атланту. К тому времени, когда придёт пора снижаться, аварийная (как впоследствии выяснится) машина потеряет управление, Уитакер вмиг протрезвеет и совершит виртуозную жёсткую посадку в чистом поле, умудрившись потерять всего шестерых из 102 человек, находившихся на борту. Уипа назовут героем, он заречётся пить, но вскоре вновь полезет в бутылку. Во-первых, у него, как и у всякого идейного алкоголика, есть на то причины. Во-вторых, как показывает опыт, старая, хоть и дурная, привычка не подведёт — в отличие от душеспасительных дружеских бесед, квалифицированной юридической защиты (за управление самолётом подшофе Уипу грозит немалый срок) и даже негаданного романа с обворожительной наркоманкой (Келли Рейли). Жизнь с нуля всё равно не начнёшь: возраст не тот, чтобы что-то кардинально менять. Поддержка у Уитакера уже есть — крепкая, 40-градусная.
Сгоряча «Экипажу» можно много чего предъявить: он в меру скучен, под завязку упакован нравоучительными трюизмами и махровыми сантиментами (такими нынче брезгуют даже штамповщики глянцевых сериалов), а примерно с середины и почти до конца и вовсе выглядит, как «
Покидая Лас-Вегас»-light. В случае с
Земекисом это, собственно, не новость: он и раньше не чурался простых высказываний, ухитряясь, правда, ловко маскировать многочисленные клише и раз за разом оставлять худсовет в дураках.
«Экипаж», однако, не так прост, как может показаться. И дело тут, в первую очередь, в тернистом творческом пути его создателя. По сути,
Роберт Земекис снял фильм, где пагубной, справедливо порицаемой зависимости волшебным образом выносится едва ли не оправдательный приговор: Уитакер — пьяница, наделённый обаянием
Дензела Вашингтона, — сажает самолёт, который любой трезвый пилот угробил бы вместе с собой, экипажем и всеми пассажирами. Это ведь и своего рода оправдательный приговор режиссёру, успевшему стать объектом беззлобных насмешек: на протяжении десяти с лишним лет
Земекис был отъявленным, безнадёжным анимационным джанки, а теперь вроде как доказал, что ещё помнит, что делать на съемочной площадке с живыми людьми, а не с вешалками для датчиков motion capture.
В этом смысле за постановщика «
Беовульфа» и «
Рождественской истории» хочется просто порадоваться и отпраздновать (как положено, что бы там ни бубнили борцы за трезвость) его возвращение в «настоящее» кино.
Земекису ведь, как ни крути, пришлось куда сложнее, чем тому же
Вашингтону, просто пересевшему с
поезда на самолёт.
