Школы, в которых я учился, были очень академическими. От тебя всегда требовалось быть таким же умным, как остальные. У меня это никогда не получалось.
Когда мне было четыре года, мы были на отдыхе. Я там каждого заставлял танцевать пингвиний танец Дика ван Дайка [из «Мэри Поппинс»]. По-видимому, это был мой первый режиссёрский опыт. Я сам не помню — мама рассказывала.
Я родился в 1970 году. Когда я думаю о том времени, я не вспоминаю про Уотергейт. Мне приходит на ум наша большая машина. Или то, как я просыпался раньше всех субботним утром и, насыпав себе хлопья, усаживался перед телевизором. Я насыпал хлопья прямо на пол и ел их с пола. Помню, моя мать спускалась и говорила: «Что ты, черт побери, делаешь?» и вручала пылесос: «А ну-ка сейчас же убери. Намусорил — давай за уборку».
Когда я учился в Эмерсоне [колледж], Дэвид Фостер Уоллес (тогда ещё никто не знал его, как великого писателя) был моим преподавателем английского. Это был первый учитель, в которого я был по-настоящему влюблён. Ни к кому, никогда, ни в одной школе я так не относился. Я мог бы рассказать много гадостей про школы и образование, но если вы нашли хорошего учителя — уверен, обучение будет прекрасным. 
Единственное, на что я смотрю в фильмах, — это актёры. Безусловно, есть великие фильмы, в которых видна потрясающая работа художника-постановщика, но, вероятно, это у меня с первого сделанного мной фильма, когда я сразу понял, что денег на постановку нет, а история, которую я рассказываю, маленькая. Но я располагал великолепными актёрами, которые и оказались моим сокровищем.
Я не фанатею от фильмов семидесятых, как некоторые. Я их люблю, но равняюсь на фильмы тридцатых и всегда пытаюсь подражать им.
Мне очень комфортно, когда вокруг много людей и шумно. Съёмочная площадка напоминает мне рождественское утро. Да, если там слишком тихо, я начинаю нервничать.
Каждый свой фильм я начинаю с громоздких дизайнерских идей, но потом они все увядают и их место занимают простые решения. Простые решения всегда более эффективны. 
Худшее, что вы можете сделать как режиссёр, — это не сказать актёру, сколько вам нужно дублей. Они от этого с ума сходят. Или от того, что вы тратите сорок дублей там, где можно обойтись одним-двумя. Лучшее, что вы можете сделать как актёр, — это дать понять режиссёру, что у вас на душе.
«Нефть» была для меня практически научно-фантастическим фильмом, потому что я не знал никого, кто жил бы в то время. Иногда мне казалось, что вся надежда на фотографии той эпохи.
С появлением детей моя жизнь стала лучше. Кто-то сказал: если вы что-то делаете и у вас уже есть ребёнок, вы понимаете, что самое лучшее в жизни вы уже сделали. Это действительно раскрепощает в работе. Ты знаешь, что свой шедевр ты уже сделал — и никуда он не денется. Это не означает, что теперь ты меньше стараешься, но ты работаешь по-другому — с осознанием того, что у тебя уже есть шедевр. 
Ты делаешь разные вещи: что-то более успешное, что-то менее. Но я точно знаю свой уровень — то качество, на которое я способен.
На днях вспомнил один фильм — «Последний американский девственник». Не самое великое кино, но когда я его посмотрел, он сильно на меня повлиял. Это один из бесчисленных подростковых фильмов, снятых в начале восьмидесятых, но сделан он классно. Я не вспоминал о нём десять или пятнадцать лет, но сейчас думаю о нём не меньше, чем о «Сокровищах Сьерра Мадре».
С некоторыми фильмами чувствуешь духовную связь, с какими-то — нет. Я имею в виду, что до сих пор не видел «Унесённые ветром», и даже не тянет. Иногда фильмы сами находят тебя — и это прекрасное чувство.
Как я придумываю героев? Не знаю — подсматриваю за знакомыми, слушаю какие-то истории или само приходит, когда хочешь что-то написать для актёра, с которым мечтаешь поработать. Всякое бывает. 
Я его обожаю. Мало кто может заставить меня так смеяться. Я люблю все его фильмы; это ощущение комфорта, когда их смотришь, ни с чем несравнимо. Если в субботу вечером я хочу посмотреть что-то весёлое — я смотрю кино с Адамом Сэндлером. Или если мне грустно, я тоже зависаю с фильмом Адама Сэндлера. Последнее, чего мне хочется, это, знаете, смотреть «Магнолию» или «Рассекая волны». Я смотрю на него и думаю: боже, как многому я бы хотел у него научиться.
О Филипе Сеймуре Хоффмане: Когда я увидел его первый раз в «Запахе женщины», я понял, что это настоящая любовь. Я понял, что это любовь с первого взгляда. Это было самое странное чувство, которое может вас посетить в кинотеатре. Сидишь и думаешь о том, что он создан для тебя, а ты — для него.
Кто в это поверит? Да чушь полная. Хотел бы я посмотреть, как Квентин решит уйти на пенсию пораньше и копаться в своём саду. Не смешите меня. Я сам приду к нему и скажу, чтобы возвращался к работе.
У фильмов про супергероев плохая репутация.
нашего сайта (и не только)
