К концу третьего дня Берлинале разжился лишь двумя масштабными событиями, притянувшими широкую и неширокую публику: в немецкую столицу привезли «Боб Дилан: Никому не известный», байопик о Бобе Дилане с Тимоти Шаламе, и «Микки 17» — новую англоязычную работу корейского режиссера Пона Джун-Хо с Робертом Паттинсоном в главной роли.
О «Никому не известном» говорить как будто и не хочется: показы фильма Джеймса Мэнголда задумывались, чтобы оживить смотр этого года (привет Трише Таттл) и придать ему глянца популярного кино с большими именами — с этим у Берлина в последние годы всегда были проблемы. Тимоти Шаламе вроде бы и привез с собой праздник — и неважно, что в мировой прокат лента уже вышла, но смотрится она в общем лайнапе рудиментарно.
Формально у «Микки 17» премьера тоже была не премьерная — фильм успели показать в Лондоне буквально на этой неделе. Из-за непростой прокатной судьбы критики опасались, что картина выйдет проходной и едва ли привлечет зрителя, но опасения, кажется, всё же не подтвердились. В фильме Паттинсон играет многочисленные версии парня по имени Микки: в далеком будущем, спасаясь от кровожадных коллекторов, герой по глупости устраивается на экспериментальную межзвездную миссию «расходником». Его обязанности — предоставлять тело для любой грязной работы и всяких экспериментов во благо летящих с ним на одном корабле людей, если погибнет — распечатают новое с тем же набором воспоминаний. Рулит миссией пара самодуров — эксцентричный тиран-культист Маршалл (Марк Руффало) и его гурманка жена (Тони Коллетт). После неудачного выполнения очередного задания побитый Микки под номером 17 возвращается на судно и понимает, что начальство уже записало его в погибшие и распечатало 18-ю версию, а так делать вообще-то нельзя. Попутно на планете, где приземлилась миссия, поднимается бунт местных обитателей, напоминающих омов из «Навсикаи из долины ветров».
На то, чтобы добраться до экрана в Берлинале Паласте, у «Микки 17» ушло около пяти лет — и дело не в трудностях производства, а в постоянных переносах и конфликтах с продюсерами, которые никак не могли договориться с Поном по поводу окончательной версии монтажа. Теперь стало понятно, в чем дело: режиссер — мастер высказываний на социальную тематику, и с новым проектом он уж слишком удачно угадал события трамповской кампании, отчего карикатурный образ персонажа Руффало перестает быть таким уж карикатурным.
В целом же, «Микки 17» получился крепким фантастическим боевиком, который вроде бы и заступает на территорию блокбастеров, но скорее всё же остается в ранге авторского кино. Паттинсон маневрирует между разными версиями заглавного персонажа, привнося в ленту и китоновский задор телесной комедии, и меланхоличность терзаний простого человека, пытающегося осмыслить себя под гнетом капиталистической и политической машины и найти отклик у близких (любовный интерес Микки в фильме сыграла Наоми Аки). Без присущего Пону гуманизма не обошлось: линия с обитателями планеты, разумными гусеницами, пусть и отдает наивностью, но напоминает простую истину: сила — в эмпатии.
В конкурсе отгремели «Мечты» Мишеля Франко — после «Памяти» мексиканский режиссер снова поработал с Джессикой Честейн и на сей раз рассказал историю губительных отношений талантливого танцора балета Фернандо (Исаак Эрнандес) и филантропки Дженнифер. В мизантропичной манере Франко нарочито разворачивает метафору отношений США и Мексики на примере губительной для обеих сторон токсичной любовной линии главных героев. Высокое и традиционно элитарное искусство сосуществует с мигрантскими реалиями, когда пересечение границы, какой бы благородной ни была цель, может грозить смертью. Второй кивок в сторону Трампа за день.
