На второй день Каннского смотра традиционно открылись параллельные секции. Цикл Недели критики начался с «Во имя Адама» — социальной драмы бельгийской постановщицы Лауры Вандель, чей «Невидимый мир» получил в 2021 году приз ФИПРЕССИ. Сюжет разворачивается вокруг двух героинь — принципиальной матери-одиночки Ребекки (Анамария Вартоломеи из «События») и медсестры педиатрии Люси (Леа Дрюкер). Ребекка отказывается кормить четырёхлетнего сына Адама по диете, которую ей рекомендуют врачи, отчего мальчик совсем не растёт и постоянно что-то себе ломает. Делом семьи активно интересуются соцработники, и Люси всеми силами пытается образумить мать и помочь ей сохранить не только родительские права, но и жизнь мальчика.
При таком удачном подспорье для нарочитого продвижения повестки (положение одиноких матерей, обеспечение базовых и качественных медицинских услуг для мигрантов, ответственность врачей) Вандель ловко и чутко лавирует между линиями главных героинь, не превращая их в собирательные кейсы для обличения системы. Напротив — постепенно раскрываются отношения Люси с её дочерью и её родительский путь, постепенно же проясняется и мотивация Ребекки, причины её нежелания доверять врачам и отчаяния, с которым она защищает своего мальчика. Оценок своим персонажам Вандель не даёт, оставляя за зрителем право самому решить, разумны ли опасения Ребекки.
Секция «Особый взгляд», куда попадают дебютные или же редко вторые полные метры в карьерах режиссеров, открылась драмой Эриг Сеири «Обещанное небо». По сюжету в дом к трём героиням, не совсем легально живущим в Тунисе — пасторке, студентке и беззаботной тусовщице, — попадает четырёхлетняя девочка, спасшаяся с затонувшего судна с мигрантами. Пока троица пытается решить, что делать с ребенком, и справляется с житейскими трудностями, уровень полицейского произвола по отношению к нелегалам растёт, что к финалу скажется на жизни каждого персонажа.
По динамике лента напоминает недавних «Девушек на балконе» Ноэми Мерлан: три очень разные подруги живут себе не тужат в непростые времена, и чем дальше движется сюжет, тем более жёсткими становятся обстоятельства вокруг. Помимо того, что «Обещанное небо» универсально, но метко говорит о проблемах, с которыми сталкиваются мигранты не только в Тунисе, это ещё и не столь яркое, но доходчивое феминистское высказывание, донести которое во многом помогают харизматичные исполнительницы главных ролей.
Конкурсные показы стартовали со «Звука падения» немки Маши Шилински — масштабной летописи XX века, рассказанной с точки зрения четырёх девочек-подростков. Фильм, растянувшийся на два с половиной часа, собран в нехронологическом порядке и объединяет героинь местом действия — фермой на севере Саксонии. Каждая героиня переживает похожие события: первый сексуальный опыт, гибель важного для неё человека и завязанный на ощущении одиночества депрессивный эпизод.
Поначалу разобраться в массиве перемежающихся сцен и переходов между ними сложно, однако впоследствии картина превращается в стройную конструкцию, по которой можно получить представление не только о женском опыте, но и о подвешенном состоянии, в котором человек оказался в прошлом веке. Передать это помогают саунд-дизайн, а также операторская работа: на ум приходят Андрей Тарковский и явно цитируемый Михаэль Ханеке.
Ещё одной конкурсной премьерой стали «Два прокурора» Сергея Лозницы с Александром Кузнецовым и Александром Филиппенко. Проект, основанный на одной из повестей Георгия Демидова из сборника «Оранжевый абажур», рассказывает о сталинском терроре. В 1937 году молодому прокурору Корневу в руки попадает записка от сидящего в брянской тюрьме старого большевика, которого из-за политической статьи пытают местные сотрудники НКВД. Будучи честным советским человеком, юнец отправляется на встречу с заключённым и прикладывает все силы, чтобы начать расследование дела о пытках (даже добивается встречи с генеральным прокурором), вот только палки в колеса системе ставить очень сложно.
Снятая в строгих минималистичных тонах картина напоминает прежде всего кафкианский «Замок». Камера дотошно следует за главным героем, который то проходит по бесконечным серым коридорам, то без конца ждёт решения руководства в кабинетах, то блуждает по лестницам прокуратуры, — время тянется действительно ужасно медленно. Каждый новый шаг, который предпринимает Корнев, всё глубже погружает и его, и зрителя в пучину абсурда, из которой не выбраться просто так. Чтобы получить справку, нужно сперва получить справку, без аудиенции к генпрокурору нельзя, а без медицинского освидетельствования — даже с заявлением, написанным заключенным кровью, — расследование дела начать нельзя. Правда, никакая бюрократия не работает, если органам свыше нужно избавиться от чересчур интересующегося человека, — такие вопросы решаются без лишних бумажек.
