Если ограничить одним фильмом знакомство с корридой быков как явлением, то пусть это будут «Дни одиночества», первый документальный фильм в карьере каталонца Альберта Серры. Режиссер прославился ироническими перетолкованиями хрестоматийных сюжетов западной культуры (от поклонения волхвов до биографий Казановы и Людовика XIV), в которых традиции историзма проходили проверку бедной эстетикой цифрового видео. Со временем «цифра» перестала быть новостью, эксперименты с «медленным кино» уперлись в некие пределы, и Серра изобрел себя заново в «Мучениях на островах» о колониальном администраторе во французских заморских владениях в Тихом океане. Это гипнотическое кино, чей мерцающий сюжет тонет во флюоресцентных красках и электронных битах саундтрека, утвердило Серру уже однозначно в качестве одного из крупнейших на нынешний момент мастеров кинематографической формы.
И «Дни одиночества» вполне подтверждают этот статус, хотя это меньший по масштабу фильм. Картина длится целых два часа, но сосредоточена на одном герое — это тореадор Андрес Рока Рей, звезда кровавого жанра, которого называют Лионелем Месси корриды. Если в «Мучениях на островах» мы смотрели на многофигурные композиции, вписанные в тропические пейзажи, то «Дни одиночества» — это портрет, что и подчеркнуто в названии. Большую часть фильма занимают собственно бои с быками, и для съемок корриды оператор Артур Торт (он же монтировал картину вместе с самим Серрой) пользуется телеобъективом, сужающим поле зрения камеры.
Таким образом нам никогда не виден общий план арены и почти не видны зрители, разве что в расфокусе на краю кадра; Рока Рей и его соперники-быки изолированы от контекста, их бой как будто довлеет сам себе, а не совершается ради публики. Аналогичным образом сделан и звук: покрикивания тореадора, даже его тяжелое дыхание и сопение животных слышны неестественно отчетливо. Одобрительные возгласы и свист зрителей доносятся из-за пределов кадра, но публика не участвует в самом действии, а значит неинтересна Альберту Серре. Социальный и культурный аспект корриды едва ли вообще его волнует.
Бои быков — спорное явление в этическом отношении, и предметом дискуссий и скандалов они стали далеко не вчера: Ватикан пытался запретить корриду еще в Средние века, в XVIII веке с ней без успеха боролись несколько подряд испанских королей. Примерно в те же времена, когда Хемингуэй с упоением описывал тонкости традиции в «Смерти после полудня», Джек Лондон презрительно отзывался о тореадорах как о тех, кто впятером убивают одно неразумное животное. Такую критику можно вывести и из фильма Серры: в сценах боев хорошо слышно, что помощники Роки Рея постоянно дают ему подсказки из-за забора арены — так при помощи звука режиссёр вносит коррективу в картинку благородного боя один на один. Но странно было бы ожидать соответствия гуманистической повестке от режиссера, всегда возражавшего против морализма, порядочности и хорошего вкуса. Он не отводит камеру, когда льется кровь, но и не сгущает краски. Он не восхищается своим героем, но и не осуждает его.
Всё же неслучайно в заглавии Серры слышна перекличка с названием книги Хемингуэя (в русском переводе эта отсылка потерялась). Как и литературный классик сто лет назад, Серра видит в корриде не столько развлечение или вид спорта, сколько род искусства — в полном соответствии с национальной традицией (так, например, испанские газеты помещают репортажи о боях на полосу с новостями культуры, рядом с рецензиями на спектакли и фильмы). И это определение не оценочное, а просто описательное.
Хотя Серра не любуется убийством животных, в его взгляде эстетика превосходит этику. Экран заливают яркие краски: желтый песок, красная кровь (в интервью режиссер говорит, что главное содержание фильма — «пластика крови»), разноцветные костюмы тореадоров. Один небольшой эпизод полностью посвящен традиционному матадорскому облачению: мы видим, как Рока Рей в гостинице готовится к выступлению — натягивает прозрачные колготки и розовые чулки, потом ассистент запихивает его в обтягивающие штаны и раззолоченную куртку с позументами и шитьем. Наряд как будто для поп-концерта, а не для битвы с опасным животным. И действительно — движения матадора, когда он дразнит быка красной тряпкой, похожи на балет. Как и с любым искусством, зрителю потребовалось бы разбираться в предмете, чтобы понять, что происходит и почему публика реагирует на движения Роки Рея аплодисментами или свистом. «Выгни грудь, как делали великие!» — подсказывают матадору помощники.
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
Фильм рассчитан на тех, кто незнаком с традицией и не понимает этих тонкостей. Для такого зрителя все происходящее выглядит ритуалом, спектаклем мужского тщеславия. Рока Рей — очень молодой человек, который выглядит вообще подростком со своими пухлыми безбородыми щеками, — хочет, наверное, быть самым крутым и добивается этого: в комичных сценах в микроавтобусе после представления помощники засыпают его подобострастными комплиментами в духе «твои яйца больше, чем вся арена». Он едва отвечает им. За два часа, что идет фильм, его герой вообще почти ни с кем не разговаривает — у него, кажется, нет ни семьи, ни любви, ни друзей. На вершине, которой достиг Андрес Рока Рей, он остается в гордом одиночестве.
нашего сайта (и не только)
