Воспользуюсь случаем и расскажу лучшую на мой взгляд историю, связанную с Бобом Диланом, которую я когда-либо слышал. Поведал её музыкант, который помогал записывать Дилану его самый, наверное, великий альбом “Blonde on Blonde”. Писать его Дилан решил в Нэшвилле, куда и приехал на пике своей популярности прямиком из Нью-Йорка, в тёмных очках и на каблучках, в компании своей молодой жены. Собрав местных сессионщиков далеко не последнего ранга, он первым делом задал им вопрос: «Как вы тут угораете, деревня?» Лабухи ответили ему, что в основном с помощью самогона это делается. После чего Дилан и угорел с ними озвученным методом.
Когда позже дело дошло до самой записи, Дилан сказал всем играть медленную вещь на четырёх аккордах в темпе вальса, а сам уединился для написания текста. Под утро он дописал слова к песне, которая стала «Sad Eyed Lady of the Lowlands», шла она 11 минут, в ней было пять длиннющих куплетов и припев про складские глаза и арабские барабаны. Готовый записанный дубль Дилан прослушал вместе с женой Сарой, и где-то в конце четвёртого куплета она понимающе засмеялась и что-то ему на ушко сказала. Музыкант-сессионщик не понял из пространного загадочного текста совсем ничего и жил очень долгое время с вопросами. Спустя десятилетия в книжном магазине ему попалась «Энциклопедия Боба Дилана» с золотым тиснением на пару тысяч страниц. Он взял её с полки и полез искать по алфавиту означенную песню, надеясь наконец найти ответы. Раздел, посвящённый песне «Sad Eyed Lady of the Lowlands» в энциклопедии действительно имелся. Но состоял лишь из одного предложения — «Никакие слова в мире не способны передать красоту этой песни». Сессионщик прочитал эту фразу, закрыл книгу, поставил обратно на полку и продолжил чесать репу.
Тема загадки и тайны, служащая лейтмотивом этого анекдота, обязательно должна отражаться и в байопиках, посвящённых этому американскому артисту — отсюда и «Никому неизвестен» в названии здесь. Если Дилана не могли понять музыканты, игравшие с ним плечом к плечу, то куда уж зрителю, которого отделяют от него плоскость киноэкрана и толщи времени. Наверное, именно время, полное социальных потрясений, было главным инструментом, позволившим Дилану реализовать свой гений. Гитара и гармошка, конечно, тоже помогли.
В байопике Джеймса Мэнголда, снятом по книге Илайджи Уолда «Dylan Goes Electric», рассматривается хрестоматийный случай в 1965 году, когда Дилан своим коротким и шумным выступлением на фолк-фестивале в Ньюпорте возмутил своих поклонников и единомышленников. Появившийся в Нью-Йорке всего четыре года назад, этот юнец с растрёпанной шевелюрой волнительно пел песни под акустическую гитару у больничной койки своего кумира Вуди Гатри (Скут Макнэйри). Спустя два года, в 1963 году, Дилан гремит на все Штаты с альбомом “Freewheelin’ Bob Dylan”, в основном состоящим из протестных песен (таким образом тогда в народе называли любую музыку, содержавшую социальную критику) собственного сочинения. За пару лет славы, сопровождавшейся пристальным вниманием фанатов, прессы и ФБР, Дилан превратился из открытого парня в изворотливого игрока, который играл с вопросами интервью и разработал возмутительное «анти-интервью», говоря шокирующие вещи, в которые он часто не верил сам. Таким поляризующим его увидела и услышала публика на фестивале в Ньюпорте, постоянным участником которого он был все предыдущие годы.
Режиссёр Джеймс Мэнголд стоял у истоков первой волны музыкальных байопиков со своим «Переступить черту», посвящённым иконе кантри-музыки Джонни Кэшу. Поэтому пройти мимо нынешней волны он никак не мог — и не прошёл, получив в своё распоряжение звезду в лице Тимоти Шаламе. Его фильм снят по олдскульным стандартам, и не стоит от него ждать никаких новаторских ходов типа компьютерных шимпанзе или девяти актёров в роли Дилана (как было сделано в восхитительно выпендрёжном байопике «Меня там нет» Тодда Хейнса 2007 года).
Стоит ждать здесь великолепной и продуманной до деталей стилизации под 1960-е. Дилан, его подруга Сильви Руссо i(Эль Фаннинг), фолк-певица Джоан Баэз (Моника Барбаро) и многие другие реальные персонажи из его окружения одеты максимально близко к тому, что мы видели на обложках альбомов, фотографиях и архивных кадрах той эпохи. Каждое утро в Гринвич-Виллидже приветствует их звуками джингл-джэнгл через приподнятые ставни окна. И огни отеля «Челси» так заманчиво горят. В кадре часто работает телевизор, по которому показывают озабоченное лицо Кеннеди. Возможно, создатели перебрали с моментом Карибского ядерного кризиса — среди жителей Нью-Йорка в тот момент действительно царили панические настроения. Но не до такой степени, чтобы люди с набитыми скарбом чемоданами бегали наперегонки за такси. Есть и намеренные фактические неточности — Дилану не кричали «Иуда» возмущённые зрители в Ньюпорте, это произошло на гастролях в Британии. Но в целом фильм старается не быть похожим на страницу в Википедии, за что ему отдельное спасибо.
Главная удача картины — это Тимоти Шаламе и его статус молодой горячей суперкинозвезды. Несмотря на определённые различия во внешнем виде, которые не исправишь наложенным на нос протезом, актёру удаётся проецировать образ самого продуманного и искушённого не по годам человека в комнате. При этом рядом с ним вполне могут стоять куда более маститые персонажи — вроде того же Джонни Кэша (Бойд Холбрук), роль которого в творческом становлении Дилана здесь намеренно преувеличена. Гигант кантри- и рок-музыки на тот момент рядом с, казалось бы, безусым щенком, элегантно держащим сигарету на излёте и наблюдающим за ним с прищуром, смотрится забавным и отсталым чурбаном.
Чудиками выглядят и представители фолк-лагеря типа Пита Сигера (Эдвард Нортон), Алана Ломакса (Норберт Лео Батц), Дэйва Ван Ронка (Джо Типпет), Баэз и прочие. Чудиками, с какой-то стати готовыми хвататься за топор, чтобы перерубить провода и выключить почему-то им неприятный звук электрогитары. То, что все вышеперечисленные в годы Маккартизма носили в кармане партбилет или его подобие, стабильно ходили на комиссии по антиамериканской деятельности и в целом находились под плотным колпаком ФБР, оставлено за кадром — просто Дилан предал какое-то абстрактное «общее дело», подумаешь. И изменения в творчестве носили не только технологический характер — социальную критику и протест Дилан стал в тот период щедро начинять поэзией битников, сюрреализмом, юмором. Зато музыкальные сцены выступлений или студийных записей сняты убедительно — химия здесь наглядно витает в воздухе, а гальванические разряды пропускаются через слушателей. Не мешает делу и то, что Шаламе вполне уверенно овладел вокальным маньеризмами и фразировкой Дилана. Имитировать его голос, кажется, и не очень сложно – но именно он стал той «Шинелью», из которой вышли Лу Рид, Леонард Коэн, Дэвид Боуи, Том Уэйтс, Ник Кейв и многие другие серьёзные ребята. Поэтому постараться тут всё же нужно.
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
Немало времени здесь отводится и любовному треугольнику между Диланом, Руссо и Баэз — и певец здесь предстаёт не в самом выгодном ракурсе, без ореола благоговейности. Где-то на 45-й минуте фильма Джоан Баэз назовёт Дилана «козлом». В реальности в личной жизни там была куда более запутанная ситуация, по сути квадрат. Но накладывать сюда современные шаблоны про поведение в отношениях спешить не нужно — они, возможно, мешали бы сочинительству в тех масштабах, которые выдавал Дилан в своём прайме. Не думай дважды, всё в порядке. Всё в порядке, мам, я просто истекаю кровью. Шаламе не привыкать к образам фиктивных мессий, но, в отличии от «Дюны», здесь ему досталась роль реального Лисана аль-Гаиба, правда, окутанного не меньшим слоем мифов и легенд, многие из которых здесь представлены бережно. Все они 60 лет спустя в целом выглядят каким-то удивительным и наивным сайфаем, когда казалось, что песни могли менять мир, гитары могли убивать фашистов i, а какие-то супергерои в довольно короткий срок при помощи этих двух штук сворачивали горы. Как это у них получалось, сейчас неизвестно никому — даже им самим. А мы продолжаем чесать репу.
