Во время спасательной операции на «Фукусиме» седой МЧСовец успокаивает лежащую под обломками немку рассказами о своей маме, Кате (Мария Смольникова), жившей в разрушенном доме в Сталинграде, в котором малочисленный отряд под командованием капитана Громова (Петр Федоров) держал оборону во время Великой Отечественной войны. Немецкий офицер Кан (Томас Кречманн), влюблённый в русскую девушку Машу (Янина Студилина), получает приказ, во что бы то ни стало отбить стратегически важный объект, где засели советские солдаты.
Не скрывающий своей любви к так называемому большому стилю (надо полагать, подобная тяга передалась генетически, от отца) Фёдор Бондарчук наконец-то взялся за тему, в рамках которой можно было бы наглядно продемонстрировать состоятельность собственных амбиций и умений. Серьёзный вызов и серьёзная ответственность, на фоне которых техническая сторона вопроса — формат IMAX и модное ныне 3D — отходит на второй план. На первом же, как оно всегда и бывает, остаётся собственно история и режиссёрский замысел, превращающий составные части проекта в единое целое. Именно с этим — не замыслом как таковым, а выбранной формой его реализации — у «Сталинграда» и возникают проблемы, при том, что всё остальное у Бондарчука получилось значительно лучше.
Режиссёр изо всех сил пытается усидеть на двух, а то и трёх стульях, совмещая мелодраматические линии со снайдеровским слоу-мо во время рукопашных боёв в окопах. В подобном желании, если задуматься, нет ничего плохого. Важно лишь, как всё это согласуется с фильмом об одной из самых кровопролитных битв Великой Отечественной. Возникающий при подобном «столкновении» зазор носит даже не эстетический, а смысловой характер, поскольку мгновенно дезориентирует в пространстве, вызывая закономерные вопросы.
В какой-то момент начинает казаться, что антураж Сталинграда — лишь предлог для разговора на вечные темы. Любовная линия Кана — Маши очевидным образом перекликается с линией Кати и солдат (в неё тайно влюблённых). А противостояние немецких и советских войск неожиданно приобретает почти мифические черты. И вот уже герой Томаса Кречманна — единственный, кто вызывает хоть какое-то сочувствие и симпатию, как бы парадоксально это не звучало.
Имея на руках 30-миллионный бюджет и 135-минутный хронометраж, Фёдор Бондарчук пытается высказаться обо всём сразу, порой не замечая, что некоторые части этого высказывания противоречат друг другу, выглядя обрывками речей о чём-то другом. Подобная стратегия, впрочем, имеет и свои плюсы, позволяя каждому зрителю находить в «Сталинграде» что-то своё, правда, даже в таком случае вопрос — что именно хотел сказать режиссёр? — остаётся открытым. Открытым он остаётся не потому, что Бондарчук не видел и не чувствовал сверхидеи собственного детища (конечно, видел и, конечно, чувствовал), а потому что режиссёр так и не сумел найти необходимые пропорции, позволяющие превратиться потоку авторского сознания в осмысленную речь.
Получилось красиво, эффектно, местами трогательно, но при чём здесь Великая Отечественная война и Сталинградская битва — так и осталось загадкой.
