Недалекое будущее. Хаос признан справедливым миропорядком, равнодушная утилизация государственным строем, а паровой каток прогресса стал оружием еще более массовым и безжалостным. Высшие силы шлют знамения одно за другим. Мир предупрежден о скорой гибели, но прогрессу дать обратный ход не способен. В этом нетерпеливом предвкушении Армагеддона намечены первые жертвы - Клер Дэйнс с гипсовой кожей, так и просящаяся на клонирование, и Хоакин Феникс, земной обладатель заячьей губы и немножко дикого, зато влюбленного сердца. Муж и жена, осознающие величину своей любви только под страхом быстрой, технично воплощенной смерти. Когда же еще вспомнишь о своем бестолковом ближнем, как не в часы решительного истребления всех бестолковых?
У фильма Всё о любви есть завораживающая стихия вода, во всех агрегатных состояниях. Внезапные, но многозначащие летние снегопады, двухминутный мороз, объявленный диктором по радио, отполированные фигуристками катки ледового дворца слагаются в безупречную мозаику, дополненную серой радужкой героев и финальным снежным бураном. Верное средство закрепить связи в неизлечимом мире эта повальная кристаллизация. Известное дело, что метафорическая. Люди мрут прямо посреди улиц от загадочной болезни, имя которой отчуждение. Пресловутое отчуждение, доведенное до критической отметки, где сердце леденеет буквально, как вода в стакане. И, тем не менее, человек, изучающий мир с борта самолета, заключает: это всё о любви. Он грустен, потому что никогда не сумеет спуститься на запорошенную землю: может лишь летать над кромешными метелями и ледниками. Редкие его изречения, невпопад вклиненные в прохладцу фантастического сюжета, делают из морозных узоров карты жалобных человечьих душ, а процессы теплообмена доводят до философских обобщений.
Любовь посреди безразличной машинерии явление крайне трогательное: Томас Винтерберг смахивает слезу, пока она не примерзла к щеке. Встревоженный новостями от концерна Клонэйд и судьбой овечки Долли, чью шкуру каждый сможет вскоре примерить, он снял кино о губительной мощи цивилизации и слабости обыкновенной любви обыкновенных людей под железной пятой этой мощи. Нахватавшись общих мест о негодующих механизмах от "Гаттаки" до "Искусственного разума", от Pink Floyd до Kraftwerk, он их невозмутимо складировал и покрыл защитной изморозью. Фантастика у Винтерберга удалась отменная: четкая, просчитанная, бесчувственная. Съемочная группа, очевидно, набрана из уцелевших после атаки клонов. А какой, подумать если, спрос с северянина, бросившего Догму ради ненавистных высоких технологий?
Оценка (по 5-балльной шкале): 3
