Не стало режиссера, фотографа, музыканта и большого художника Дэвида Линча. Слово «визионер» стало уже затерто до дыр, но на нем оно сидит как влитое — он действительно всегда делился со зрителями своими удивительными прозрениями. Как шведский теософ XVIII века Эммануил Сведенборг в своей работе «О небесах, о мире духов и об аде», Линч с подкупающей убедительностью и вниманием к деталям воссоздавал на экране райские кущи и адские пещеры, причем иногда одновременно — от уютной закусочной Нормы Дженнингс «Дабл Р» с лучшим кофе и вишневым пирогом и ухоженного сада в городке Ламбертон до мрачной комнаты с шумящей батареей и вопящим головастиком, квартиры друзей психопата Фрэнка Бута и Черного Вигвама.
Зло, насилие и уродливая сторона реальности всегда были такой же важной частью его творческого видения, как треск электрических разрядов, индустриальная симфония заводов и сказочный мир его любимого фильма «Волшебник страны Оз». Достаточно вспомнить нарочито примитивную флэш-анимацию веб-сериала «Страна дураков» про грубых и жестоких реднеков или сцену в «Диких сердцем» с пытками Джонни Фаррагута, которая так расстроила зрителей на тестовом показе, что Линч вырезал её из финальной версии. Или найденное отрезанное ухо, ставшее отправной точкой «Синего бархата», и суд над О. Дж. Симпсоном, подаривший Линчу идею «Шоссе в никуда».
Но основой его мировосприятия были искренняя вера в чудо, любовь к людям и даже существование добрых волшебниц и ангелов. И, конечно, особое чувство юмора, которым пронизаны все его фильмы, начиная с дебютной анимационной короткометражки «Шесть блюющих мужчин» (или «Шестеро заболевают»). А еще Линч как никто понимал терапевтическое свойство печали — его плачущие Лора Палмер в «Твин Пикс: Сквозь огонь» и Дайана и Рита в «Малхолланд Драйв» дарят окрыляющее, почти эпифаническое чувство. И дело не только в женщинах в слезах — сцена в самом доступном (и снятом на студии Disney) фильме Линча «Простая история», где старики предаются воспоминаниям в баре, дарит зрителям не меньший катарсис.
Мир подсознательных желаний и страхов, который он транслировал на экраны, был понятен людям разных возрастов и социальных слоев. Стартовавший в России на первом канале в ноябре неспокойного 1993 года, «Твин Пикс» объединил школьников и их учителей, а также бабушек и дедушек. Каждая серия записывалась на видеомагнитофоны и многократно обсуждалась. Все вдруг захотели узнать, кто убил Лору Палмер. 25 лет спустя Дэвид Линч вернулся к тем же героям и снял продолжение «Твин Пикс», квинтэссенцию своего стиля, уникальный сериал, аналогов которому на телевидении не существует. Слэпстик-комедия сочетается там с трогательной мелодрамой и жутким хоррором, а фестивальное «медленное кино» — с видеоартом под «Плач по жертвам Хиросимы» Пендерецкого.
Там же он попрощался со своими любимыми актерами, многие из которых не дожили до премьеры (как Кэтрин Коулсон, замечательная Дама с поленом, или Уоррен Фрост, отец сценариста сериала Марка Фроста) или умерли вскоре после окончания съемок (Мигель Феррер, Гарри Дин Стэнтон). А еще, выходит, сказал прощальные слова и зрителям в образе глуховатого директора ФБР Гордона Коула.
Он умел дружить и не скупился на доброе слово — все работавшие с ним актеры помнят, как он умел превратить рабочие будни в праздник. Чудаковатый добрый дедушка с неизменной сигаретой в руках и лексиконом из 50-х, который окружал всех заботой и теплом, а некоторым, как Кайлу Маклоклану и Наоми Уоттс, и вовсе подарил карьеру. Даже Джули Круз, с которой он был в ссоре, вернулась в предпоследней серии третьего сезона «Твин Пикс».
Имя Линча давно стало нарицательным, а «Твин Пикс», который пародировали в «Симпсонах», «Скуби-Ду» и «Черном плаще», превратился в часть поп-культуры. В фильме Тома ДиЧилло «Жизнь в забвении» даже была шутка про карлика, олицетворяющего в кино Нечто Странное. «Снято под Линча» или to outlynch Lynch — насмешливо пишут кинокритики про режиссеров, старательно наводящих тень на плетень. При этом сам Линч никогда не вдавался в пространные толкования своих картин — более того, никогда их не объяснял. Главное, следовать инстинкту, а не логике. Знать, что сны важнее реальности — вернее, что мы живем во сне. Ловить идеи, из которых родится фильм, картина, литография, песня или кресло (да, Линч занимался и созданием мебели в стиле Чарльза Имза).
«В раю все хорошо», — поется в написанной Питером Айверсом песне в дебюте Линча «Голова-ластик». Хочется верить, что он сейчас там.
