Мифология, литература и фантазия
Разнообразные предания о выдающихся женщинах, сражающихся наравне с мужчинами, характерны для множества культурных традиций (достаточно назвать хотя бы греческие мифы об амазонках, легенду о китайской героине Мулан или же сказания о Марфизе в итальянском эпосе Средних Веков), однако в современном виде подобные сюжеты начали формироваться лишь в Европе конце XIX века, когда оформлялись каноны фэнтези как особого литературного жанра. Ключевой отличительной чертой фэнтезийных произведений было то, что их события разворачивались в мирах, наполненных магией и монстрами, а сюжеты нередко опираясь на обширное фольклорное наследие. Хотя изначально подобные рассказы и романы нередко писались в расчете на взрослую аудиторию, долгое время основная масса фэнтези была нацелена в первую очередь на детей, поскольку стилизация под сказки постепенно сближала их с литературой для молодежи.
В начале ХХ столетия жанр фэнтези приобретает более мрачные оттенки, что связано с травматическим опытом Первой мировой войны и сдвигом в массовом сознании от утопических мечтаний к сюжетам о суровой борьбе за выживание. Уже под конец 1920-х годов на американском рынке оформляются контуры особого течения в фэнтези, которое получит название «меч и магия» (sword and sorcery). Оно будет строиться вокруг фигуры бесстрашного и могучего воина, сражающегося со злым волшебником, экзотическими монстрами или разного рода враждебными расами чудовищ. Ключевым автором, заложившим основы этого направления, был техасец Роберт Говард, в 1930-е годы написавший немало рассказов об отважном варваре по имени Конан, который жил в эпоху мифологического прошлого Земли, вскоре после падения Атлантиды, когда мир был полон магии, жутких монстров и всяческих чудес.
В отличие от классических образцов фэнтези (где героям приходилось проходить через череду волшебных приключений, не всегда связанных с борьбой), сюжеты «меча и магии» строились обычно вокруг яростных сражений, хитроумных интриг и прочих жестоких конфликтов. А сила (магическая или, чаще, физическая) в них обычно была решающим аргументом для положительного персонажа. Кроме того, для «меча и магии» был характерен настойчивый акцент не только на батальных сценах, но и на элементах мистики, порой граничащих с хоррором: герои то и дело путешествовали в зловещие земли, окутанные колдовскими чарами, где боролись с могущественными волшебниками, убивали гигантских чудовищ или бросали вызов тайным культам.
На первый взгляд кажется, что фэнтезийная эстетика «меча и магии» пронизана мужским доминированием. В самом деле, Конан портретирован как несгибаемый и жестокий воитель, рубящий головы без колебаний, а мир, в котором он совершает подвиги, определяется по большей части разборками властных мужчин (королей, магов или племенных вождей) друг с другом. Обилие подобных элементов в «мече и магии» позже позволило выдающимся авторам (вроде Майкла Муркока) активно обвинять фэнтези в продвижении примитивных гендерных стереотипов, а кое-какие литературоведы и вовсе усматривали в таком жанровом оформлении явные фашистские тенденции. Указанная трактовка, однако, столь же понятна, сколь и поверхностна, а одно из лучших свидетельств против нее — работы самого Роберта Говарда о женщинах-воительницах.
Рыжая Соня, фурия битвы
По сложившейся к началу ХХ века традиции, в фэнтезийных сюжетах женщины играли обычно подчиненные роли. При том, что в ранних образцах фэнтези могли возникать фигуры могущественных ведьм, жриц или даже богинь, постепенно все более типичным становился образ «девы в беде» — например, жертвы злых чар или просто пленницы, достающейся герою в качестве трофея.
А в конце 1920-х годов во многом с подачи Роберта Говарда в фэнтезийных сюжетах возникает и закрепляется новый тип героини — смелой женщины, которая открыто бросает вызов агрессивным мужчинам, и готова сражаться с ними, используя не только физическую силу, но смекалку, ловкость и обольщение. Среди таких персонажей были мечница Агнес из Франции XVI века, а также воительница Валерия и темнокожая наёмница Белит, мелькающие в рассказах о Конане. Но самой известной говардовской героиней стала Рыжая Соня.
Ирония в том, что эта женщина — которая теперь прочно ассоциируется с фэнтези — изначально появилась в рассказе, не имеющем ни малейшего отношения к какой-либо магии. В январе 1934-го на страницах журнала «Magic Carpet Magazine» был опубликован рассказ «Тень стервятника», написанный Говардом, в котором Рыжая Соня — авантюристка из Центральной Европы — сражается против османских армий, осаждающих Вену в 1529-м. Ловкая красавица с взрывным темпераментом была для Говарда не просто яркой фантазией, но выражением глубоких убеждений. Как и другие сильные женщины из его рассказов, Рыжая Соня символизировала свободную личность, бунтующую против предписанных ей социальных ролей, и готовую защищать себя от мужских посягательств. Говард не раз подчёркивал с помощью таких героинь, что женщина в принципе способна достичь успеха на чисто мужской территории войны и сражений, а её потенциал сдерживается лишь предрассудками и ревностной защитой мужчинами гендерных привилегийi.
А в начале 1970-х эта основательно подзабытая героиня из рассказа Говарда стала прототипом той самой Рыжей Сони, которая ныне известна всем — и случилось это благодаря комиксам Marvel. В 1973-м писатель Рой Томас и художник Барри Виндзор-Смит переработали Соню в духе фэнтези, придумав для нее новую историю происхождения, и сделав ее соратницей того самого Конана, комиксы про которого выходили с 1950-х (Чтобы подчеркнуть различие между двумя вариациями героини, для нее было выбрано слегка измененное написание имени: вместо «Red Sonya» у Говарда использовался вариант «Red Sonja»).
Как и говардовская авантюристка, марвеловская Рыжая Соня отличалась великолепными боевыми навыками, упрямым характером и слегка пренебрежительным отношением к мужчинам. А ее воинские таланты теперь были даром от богини Скатах, наделившей Соню мастерством воительницы с одним важным условием: девушка никогда не должна возлечь с мужчиной, за исключением случая, когда он победит ее в честном бою. Будучи теперь частью мира мифологического прошлого, Рыжая Соня участвовала в многочисленных приключениях вместе с Конаном, побеждала злых волшебниц и истребляла кучу всевозможных монстров. Под конец 1970-х Соня стала настолько популярной, что обзавелась собственной серией комиксов, а вскоре обозначилась и перспектива перенести ее подвиги со страниц на киноэкран.
Хрупкая женщина с большим мечом
В начале 1980-х фэнтезийные фильмы вышли на пик популярности благодаря таким фильмам, как «Схватка титанов» и «Экскалибур», не только получившим ряд престижных наград, но и собравшим неплохую кассу. Но эталонным фэнтезийным боевиком стал «Конан-Варвар», основанный на говардовских рассказах, и ставший новым стандартом для жанра. Вскоре вышел и сиквел «Конан-разрушитель», тоже собравший заметную (пусть и не сопоставимую с оригиналом) кассу.
Вслед за этими большими релизами начали все чаще появляться и другие, ныне зачастую забытые, фэнтезийные экшены. Только за два года между первым и вторым фильмами про Конана вышли «Крулл» (с Лиамом Нисоном в роли злодея-двоеженца!), «Повелитель зверей» (от режиссера культового хоррора «Фантазм») и анимационный фильм «Огонь и лёд» (снятый известным художником Ральфом Бакши). Вышел и примечательный фильм «Хандра» об искусной воительнице из племени амазонок, позднее ставший культовым. Но при том, что сильные женские образы в фэнтези появлялись (вспомнить хотя бы Валерию из первого «Конана» и свирепую Зулу из второго), они оставались персонажами второго плана, а сольного и хитового фильма о яркой воительнице не было.
Рыжая Соня должна была стать именно такой женской звездой мужского жанра, и неудивительно, что об адаптации её похождений заговорили вскоре после того, как «Конан-Варвар» начал бить кассовые рекорды. Одной из первых кандидаток на эту роль была Сандал Бергман, сыгравшая как в «Конане» ту самую Валерию, но она предпочла образ главной злодейки, Королевы Гедрен. Лорна Лэндон, блеснувшая в «Хандре», не получила роль Сони как раз потому, что продюсер Дино де Лаурентис опасался, что зрители сочтут новый фильм слишком уж похожим на то, что они видели всего пару лет назад. В итоге всех обошла датская модель Бриджит Нильсен, для которой «Рыжая Соня» должна была стать прорывом в Голливуд. А режиссерское кресло занял опытный постановщик Ричард Флейшер, снявший вторую часть саги о Конане.
Увы, нового хита не получилось. «Рыжая Соня» вышла летом 1985-го, и с грохотом провалилась в прокате (чуть меньше $7 млн. сборов при бюджете почти в $18 млн.), в то время как критики проехались по работе Флейшера чередой уничижительных рецензий. Дебютантке Нильсен доставалось особо — она была номинирована на «Золотую малину» сразу в двух категориях (худшая актриса и худшая новая звезда), а ее нулевую харизму не вспоминал только ленивый.
Но если смотреть с исторической дистанции, то «Рыжая Соня» выглядит намного лучше, чем ее репутация. Это динамичный и богатый на детали фэнтезийный боевик, в котором незамысловатый юмор и дурацкие диалоги компенсируются обилием батальных сцен и отличным дизайном (за костюмы и декорации отвечал Данило Донати, дважды обладатель профильного «Оскара»). Среди самых ярких сцен можно вспомнить хотя бы драку Сони и ее спутников с железным зверем или её дружескую дуэль с Калидором.
К тому же образ Сони тут четко выведен с оглядкой на самостоятельность героини, в лучших традициях фэнтезийного феминизма, заложенных еще говардовской классикой. Соня, в юности потеряв родителей и став жертвой насилия, принципиально полагается только на свои навыки воительницы, категорически отвергая женское обаяние (и вообще любые попытки манипулировать мужчинами) как инструмент влияния. Она принимает помощь от мужчин, однако не ищет её, и всегда готова постоять за себя сама, будь то в схватке с бандитами или сражаясь со злобной Королевой Гедрен. При этом, что важно, Соня отнюдь не лишена вежливости и самообладания (именно она учит заносчивого принца Тарна хорошим манерам), а также мотивирована — в отличие от Конана, движимого сугубо частными мотивами — не только жаждой личной мести, но и более благородной целью спасти мир от уничтожения. Образ суровой, но отнюдь не жестокой воительницы в «Рыжей Соне» обрисован, при всей схематичности, достаточно рельефно, и плоским он может казаться, лишь если не учитывать жанровые конвенции фэнтези.
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
Так что хоть фильм и мощно провалился в прокате, пеленой забвения «Рыжая Соня» не покрылась. А уж в постсоветской России флейшеровское фэнтези вообще стало классикой видеосалонов. Тут сказалась и всенародная слава Арнольда Шварценеггера, и узнаваемость Нильсен (она играла русскую жену Ивана Драго в четвертом «Рокки», а еще мелькала в «Кобре» с Сильвестром Сталлоне), и общая экзотичность фэнтезийного фона. Неудивительно, что попытки реанимировать эту героиню предпринимались с 2000-х, причем не самыми последними людьми в Голливуде, включая Роберта Родригеса и Брайана Сингера. Кандидаток на главную роль тоже сменилось немало, от Роуз МакГоун до Эмбер Херд, однако в итоге Соню воплотила на экране Матильда Лутц (известная по стильному французскому экшн-хоррору «Выжившая»), а постановщицей выступила М. Дж. Бассет, уже имевшая дело с экранизациями Говарда: на ее счету мрачный мистический боевик «Соломон Кейн». Так что «проклятие Рыжей Сони», о котором любили посудачить долгие годы, наконец-то снято.
