В Венеции в одном из интервью Пол Томас Андерсон признался, что уже начал работу над своей новой картиной. Режиссёр адаптирует роман Томаса Пинчона «Врождённый порок» (Inherent Vice). Он также намекнул на то, что интересуется и другим романом писателя под названием «Радуга земного тяготения» (Gravity’s Rainbow).
Действие романа «Врождённый порок» происходит в Лос-Анджелесе 60-х годов прошлого века. Главный герой книги — частный детектив Ларри «Док» Спортелло, человек доброжелательный и всё время курящий марихуану. Бывшая подруга Дока, которая встречается с весьма влиятельным человеком, обращается к нему с просьбой помочь ей помешать супруге своего любовника упрятать его в психушку. Спортелло понимает, что эта просьба связана и с другими делами, которые он расследует.
Своё намерение экранизировать «Врождённый порок», который называют даже нуарной версией «Большой Лебовски», Андерсон озвучил ещё пару лет назад. Главную роль предлагали Роберту Дауни мл., который в одном из интервью активно намекал на возможное сотрудничеством с Андерсоном. Режиссёр, в свою очередь, признаётся, что в ближайшее время хотел бы, так сказать, наверстать упущенное (свои недавние работы Андерсон снимал с перерывами в пять лет) и вплотную заняться новыми фильмами: в качестве материала для ещё одной картины он рассматривает и роман Пинчона «Радуга земного тяготения», хотя ничего конкретного пока не обещает.
Главные темы
Смотреть все
Экзорцизм пройдя до половины, я очутился в астральном лесу. Обзор новинок российского проката в жанре «хоррор»
«Улыбка. Новый кошмар», «Пила. Наследие», «Заклятье. кровь экзорциста», «Астрал. Заклятье мертвых», «Заклятье. Последний ритуал». Сложно не заметить в названиях премьер отечественного проката последних двух недель некий паттерн. KNMN самоотверженно решил присмотреться поближе к кинорелизам самого мёртвого летнего месяца

Борьба людей и природы, проклятия и необычная история в «Принцессе Мононоке»

Любовные перипетии под французские шлягеры в мюзикле «Рецепт счастья»

Байкер, боксёр, вампир, крокодил: Майкл Мэдсен после «Бешеных псов» — глазами Квентина Тарантино