Сесиль (Лили Макинерни из «Пальм и линий электропередач») проводит жаркое лето на вилле на Лазурном берегу вместе с отцом Раймоном (Клас Банг, Понтий Пилат из «Мастера и Маргариты») и его очередной пассией — танцовщицей Эльзой (Наиля Арзун). Днем она пьёт кофе, плавает, читает книги и прогуливается на яхте вместе с соседом Сирилом, а вечером проводит время в компании отца и легкой на подъем Эльзы — настоящая курортная жизнь. Но беззаботность заканчивается с внезапным приездом давней подруги её родителей — Анны (Хлоя Севиньи). Женщина почти не выражает эмоций и держится как элегантная статуя. Вместе с Анной в дом проникает контроль — подготовка к сдаче проваленных экзаменов, осуждение отношений с Сирилом. Но самая ужасная новость впереди: Анна и Раймон собираются пожениться. Эльза забыта Раймоном, но полезна Сесиль для осуществления коварного плана по избавлению от прекрасной змеи, нарушающей свободу её жизни.
«Здравствуй, грусть» — история о юношеском максимализме и чувстве собственности, о конфликте противоречий и слабостей, о сложном многоугольнике отношений и борьбе трех разных женщин. Но в первую очередь это невероятный аудиовизуальный опыт, который даже важнее сюжета, некогда придуманного 18-летней Франсуазой Саган. Таким фильмом нужно упиваться, чтобы скрыться от городской жары и перенестись на пару часов на берег Средиземного моря.
В картине канадской дебютантки в режиссуре Дурги Чю-Бозе проведена удивительная работа со звуком и картинкой. Возникает ощущение, что звук записывали на ASMR-микрофоны, и стоит только закрыть глаза во время просмотра, как слух обманет зрителя. А вернувшись в реальность, он будет огорчен, что находится в зале кинотеатра, а не на морском побережье с шуршащей от накатывающих волн галькой.
Звуковое сопровождение дополняет четкая и ясная, почти тактильная картинка. Чю-Бозе и оператору Максимилиану Питтнеру удается так снять каждую текстуру, что она невольно ощущается на кончиках. Вот шершавая стена дома, вот нежная юная кожа, слегка солёная после купания, вот хрустящее постельное белье, а здесь — льняные рубашки Анны. Даже масло на поджаренном тосте кажется таким аппетитным.
Вся эта наполненность шумами и четкая картинка дополняются крупными планами. И неважно — выбившаяся ли это от ветра прядь волос, скопившиеся на полу балкона чашки или маленькое зеркало, в котором отражается строгая, но такая хрупкая Анна. Создается ощущение, что, хотя герои и говорят преимущественно на английском языке, аудиовизуальный язык самого фильма — скорее французский. И не просто французский — а тот французский, на котором писала Саган, переливающийся как перламутровое нутро ракушки и ребристо-шершавый как ее внешняя сторона.
Было бы достаточно лишь этого впечатления, чтобы оценить по достоинству проделанную работу, но сценаристка и постановщица Дурга Чю-Бозе отлично перекладывает на экран и сам сюжет пронзительной истории юной Саган. Вероятно, дебютантке помогает то, что она сама писательница, и чувствует, как стоит грамотно рассказать историю так, чтобы поняли те, кто не читал, не потеряв при этом все самое важное.
Достоинством фильма становится несравненная Хлои Севиньи, будто родившаяся, чтобы сыграть эту роль — сколько в актрисе женственности и холодной отстраненности! Чуткая игра актрисы позволяет увидеть и стержень, скрывающийся внутри Анны, и тот надлом, который появляется в нем, когда она позволяет себе открыться чувствам и пускает в сердце Раймона.
Клас Банг отлично справляется со своей ролью — он уже слегка уставший от жизни, но еще открытый всем её желаниям и радостям мужчина. Более того, очень важно, что между ним и его дочерью Сесиль в исполнении начинающей, но очень талантливой актрисы Лили Макинерни существует необходимая химия. Родственная связь между двумя чувствуется ровно так же, как приятельские отношения. Он прикуривает ей сигарету, они раскладывают пасьянс на двоих и подшучивают друг над другом, так что неудивительно, что Сесиль ревнует отца к женщинам и становится участницей этого злосчастного квадрата.
Именно квадрат и становится причиной главного конфликта — борьбы за внимание непостоянного мужчины, которому всё это льстит. Накал страстей между тремя женщинами, вернее, тремя поколениями женщин, особенно чувствуется в говорящей сцене поедания яблок. Каждая делает это по-своему, но все смотрят в одну сторону.
Не менее важно противостояние отражается и в гардеробах девушек, созданных Мияко Беллицци. Закрытые рубашки и юбки Анны выглядят строгими и собранными, даже когда они достаточно свободно сидят. Максимально открытые, облегающие и легкие наряды Эльзы смотрятся фривольно, отражая внутреннюю свободу и мягкость танцовщицы. А юная, еще формирующая свой мир Сесиль бегает то в нарядных платьях, то в сдержанных летних платьях с горлом, то в купальниках будто из пятидесятых-шестидесятых годов.
Важно отметить и то, насколько вневременным кажется фильм, несмотря на то, что действие явно перенесено в современность — можно обратить внимание на книги или наушники, которые так символично пытается распутать молодая героиня, но даже машины здесь относятся скорее к 1980-м, чем к современному миру. И надо отдать должное самой подаче, которая, при всей своей современной детальности, и по постановке кадра, и по ходу повествования очень напоминает французскую киноклассику.
Видеоплеер загружается... Пожалуйста, подождите.
«Здравствуй, грусть» в новом исполнении кажется лёгким и воздушным фильмом, оставляющим после себя чувство меланхолии или ностальгии — той самой грусти, но с приятным сладким привкусом. После выхода из кинотеатра ощущаешь саму жизнь в каждом дуновении ветра. Несмотря на все происходящие в фильме события, на душе от ленты становится комфортно и тепло. Это в том числе роднит фильм с первоисточником, но отдаляет его от великолепной экранизации Отто Премингера 1958 года, после которой в сердце поселяется та самая всепоглощающая грусть, граничащая с тоской и депрессией.
Je m’appelle Cécile. Ma vie n’est pas facile. Меня зовут Сесиль, моя жизнь непроста… В этих строках ненавязчивой песенки, которой Сирил учит Сесиль, заключена сюжетная суть фильма и те самые обманчивые ощущения, когда в юношестве кажется, что весь мир оборачивается против тебя из-за какой-то незначительной мелочи, простой просьбы учиться или сидеть ровно. «Кто посмел посягнуть на мою свободу?» — бунтует юная душа.
