Благодаря сомнительным в плане законности действиям пожилого вигиланта (сэр Бен Кингсли) и его помощницы (Илиана Джонс), которые ловят секс-агрессоров на живца, полиция арестовывает маньяка Саймона (Брендан Флетчер). Силясь выбить из душегуба информацию о жертвах (причем выбить вполне буквально — Саймона то и дело нещадно лупят), детектив Маршалл (Генри Кавилл) и профайлер Рэйчел (Александра Даддарио) обнаруживают, что их подозреваемый — безнадежный псих с диссоциативным расстройством. Рэйчел пытается вытащить из плюгавенького Саймона личность хладнокровного изобретательного садиста, способного совершить преступления, в которых его обвиняют, но ситуация оказывается еще более запутанной и опасной.
Никакого «Ганнибала» здесь нет и в помине: эта болезненная фантазия — целиком и полностью на совести российского прокатчика, похоже, переплюнувшего все самые дикие причуды локализаторов последних лет. Однако ностальгия по 90-м видна в режиссерском дебюте англичанина Дэвида Реймонда невооруженным глазом. Другое дело, что в исполнении Реймонда оммаж «Молчанию ягнят», «Семи» и целому ряду триллеров калибром помельче превращается в подобие пародии — и этот трагикомический эффект вряд ли планировался. Собственно, у Реймонда и его команды не получилось ровным счетом ничего, включая неизбежный финальный твист, который должен был произвести шоковый эффект, а на деле оказался предсказуемым и смехотворным. Да и в целом количество логических нестыковок и откровенных глупостей (полицейские фактически сами помогают маньяку успешно им противодействовать) ближе к развязке становится просто неприличным.
Не идет «Игре Ганнибала» на пользу и явное перенаселение в касте: персонажей чересчур много, как и звезд, их изображающих: Натан Филлион здесь, например, предстает натурально в роли трупа, героя Стэнли Туччи можно безболезненно вычеркнуть из сценария, а парочка, сыгранная Беном Кингсли и Илианой Джонс будто бы забрела сюда из другого фильма (кстати, возможно, более интересного). В этом столпотворении Генри Кавилл со всем своим суперменским прошлым выглядит абсолютно потерянным (в анамнезе у него семейный разлад и попытки наладить отношения с дочерью), а Александре Даддарио в критический момент приходится рвать рубашку на груди (более вразумительной и менее эксплуатационной модели поведения в непонятной ситуации режиссер и сценарист Реймонд не придумал).
Но главная беда фильма в том, что он снят со звериной серьезностью и очевидной амбицией: это жульническая «бэшка», которая отчаянно пытается казаться чем-то б
ольшим, чем является на самом деле. Именно эта интонация угрюмой многозначительности и превращает «Игру Ганнибала» в фарс — и, может быть, не так уж не правы были наши прокатчики с этим горе-неймингом, который, с учетом претенциозности фильма, приобретает заслуженно саркастический оттенок.
