Сегодня Ларсу фон Триеру исполнилось 57 лет. Попытаемся вспомнить занятные и отчасти скандальные факты биографии режиссёра, которые могли повлиять на его творчество. А могли и не повлиять.
кадр из фильма
Фон Триер получил атеистическое и левацкое воспитание: его отец (точнее, отчим, как позднее выяснилось) Ульф был социал-демократом, а мать Ингер и вовсе убеждённой коммунисткой. Атеистом и коммунистом вырос и Ларс, который, правда, едва не изменил свои взгляды вследствие интереса к иудейской культуре, пропавшего сразу же после выяснения личности биологического отца режиссёра. Коммунизм фон Триер считает едва ли не самой перспективной и продуктивной идеей из всех, что человечество пыталось воплотить в жизнь в XX веке. Что же касается атеизма, то, не веря собственно в Бога, Ларс, тем не менее, держит в уме концепцию бога, согласно которой чуть ли не единственным условием выживания в мире является уничтожение одних живых существ другими. «Я не могу назвать себя верующим человеком, — сказал однажды фон Триер. — Уже давно мне представляется, что наша планета, природа и человек, не могли быть созданы тем самым милосердным христианским Богом». 
кадр из фильма
После выхода «Мандерлея» (2005) фон Триер взялся за сценарий «Васингтона» — третьей части трилогии «США — страна возможностей». Дела шли из рук вон плохо. По совету продюсера Ларс забросил сценарий и переключился на комедию «Самый главный босс»: это кино он снял быстро, съёмки велись по большей части импровизационным методом. Однако настроиться на серьёзную работу фон Триер так и не сумел: в начале 2007 года он впал в депрессию. Причём речь здесь идёт не о банальном творческом кризисе или упадке сил, а о самом что ни на есть клиническом случае. Ларс сдался врачам и прошёл курс лечения в одной из психиатрических больниц, выйдя из стен которой, впрочем, ещё долго не мог восстановиться. Через полгода после окончания лечения фон Триер приступил к сценарию «Антихриста», который, по собственному признанию, писал вполсилы, включив в фильм в случайном порядке несколько сцен, которые откровенно выламывались из общей драматургической линии и были, по сути, интерпретациями тревожных сновидений режиссёра. Однако киноведы не даром едят свой хлеб: в любом «случайном порядке» они способны разглядеть парадигму, так что «Антихрист», как и лучшие работы фон Триера прошлых лет, стал предметом серьёзных исследований. Самой же недвусмысленной реакцией на фильм стало решение экуменического жюри Каннского фестиваля: Ларсу вручили специально учреждённый по такому случаю антиприз с формулировкой «За женоненавистничество». Бесценная, если вдуматься, награда. Ларс и нацизм
кадр из фильма
18 мая 2011 года произошло событие, которое натолкнуло кинематографическую общественность на две противоположные мысли: 1) фон Триер полностью излечился от депрессии и взялся за привычный эпатаж; 2) о полном излечении приходится только мечтать, и дело не в депрессии, а, того и гляди, в серьёзном психозе. Восстановим события: в означенный день на пресс-конференции в Канне, посвящённой премьере «Меланхолии», Ларс толкнул знаменательную речь, заставившую покраснеть не только сидящую рядом Кирстен Данст. В этой речи на самом-то деле не было чётких утверждений на полном серьёзе, однако вставшие в стойку журналисты (а вслед за ними и дирекция фестиваля) услышали, похоже, то, что хотели услышать: Ларс фон Триер – нацист, оправдывающий деяния Адольфа Гитлера и ненавидящий евреев. В действительности режиссёр произнёс (довольно сбивчиво и сумбурно) следующее: «Долгое время я думал, что я еврей, и был счастлив этому обстоятельству — до тех пор пока не встретил Сюзанн Биер (датская постановщица еврейского происхождения; входила в число авторов «Догмы-95» — прим. Киномании). Шутка, извините. Но потом выяснилось, что я не еврей, а на самом деле наци — потому что у моей семьи, оказывается, немецкие корни. И это новое знание доставило мне удовольствие. Что тут сказать… Я понимаю Гитлера. Он, безусловно, совершил ряд неверных поступков, но я представляю его себе сидящим в бункере в последние дни войны и… Я его понимаю как человека. Он, конечно, не из тех, кого можно назвать хорошим парнем, но во многом я его понимаю и где-то ему симпатизирую. Само собой, я не одобряю Вторую мировую войну, и я не против евреев — я очень даже за евреев. Ну, как «очень даже» — вообще-то не очень, потому что Израиль та ещё заноза в заднице. Я к чему веду — речь об искусстве. Мне, например, очень нравится Альберт Шпеер (выдающийся архитектор, член НСДАП, рейхсминистр, на Нюрнбергском процессе признал свою вину и был приговорён к 20 годам заключения — прим. Киномании). Он — один из лучших детей Божьих, которому удалось реализовать свой талант… Ладно, я — нацист». Фон Триер договорился до того, что дирекция Каннского фестиваля объявила его персоной нон грата, несмотря на принесённые режиссёром извинения. Не так давно оргкомитет Канна отменил это решение, и теперь двери самого престижного международного кинофестиваля вновь открыты перед датчанином. Другое дело, захочет ли он снова в них войти…
