Динозавры в панике несутся прочь из кадра, спасаясь от раскалённой ударной волны, вызванной падением астероида и сжигающей всё на своём пути. Спустя 66,5 млн лет на месте доисторического пепелища стоит дом: по опустевшей гостиной бродит растерянный пожилой мужчина по имени Ричард (Том Хэнкс) — он только что продал этот дом, в котором прожил всю свою жизнь.
Его родители купили дом в 1945-м. До них здесь жили весёлый изобретатель кресла-реклайнера и его жена, пинап-модель. А ещё раньше — авиатор-энтузиаст с супругой, в конце 1910-х умерший от «испанки». После Ричарда и его жены Маргарет (Робин Райт) в доме обоснуется семья состоятельных афроамериканцев; их экономку вскоре заберёт ковид. Словом, годы идут, но если названия болезней и времена меняются, то ракурс в «Тогда. Сейчас. Потом» остаётся неизменным. Неподвижная камера фиксирует череду событий,
происходивших в этой точке пространства в разные эпохи, а монтаж спрессовывает сто лет в сто минут.
В определённый момент в карьере режиссёра трилогии «Назад в будущее», сенсационного полумультфильма «Кто подставил кролика Роджера» и эпического «Форреста Гампа» произошла фатальная перемена: тяга к формалистскому эксперименту практически целиком заместила собой умение рассказывать живые истории. «Как всё это случилось?» — звучит в голове вкрадчивый голос другого постановщика, чья карьера тоже вошла в штопор. Вряд ли механика процесса так уж важна: чаще всего идеи просто заканчиваются, навык рассказчика уходит, и с этим ничего не поделаешь.
«Тогда. Сейчас. Потом» — пожалуй, самая красноречивая неудача Земекиса на пути режиссёра-экспериментатора.
В основе фильма — концептуальный графический роман Ричарда Макгуайра «Здесь» (кстати, картина Земекиса в оригинале называется так же — «Here»). На бумаге идея Макгуайра работает превосходно: автор исследует выбранное место в пространстве где-то в нынешней Новой Англии на протяжении миллиардов лет — от момента возникновения органической жизни на Земле до далёкого будущего (у нас, например, есть возможность заглянуть в 102 век). В страницы романа «врезаны» фрагменты, в которых действие происходит в другое время — Земекис активно копирует этот приём, и порой от эффекта поликадра рябит в глазах.
Фильм, снятый с одной точки, вообще отчаянно пытается преодолеть статику и казаться живым, но лишь демонстрирует подвижность, сравнимую с мимикой и пластикой автоматона — такую же диковинную и жутковатую. Усугубляет это впечатление применённая Земекисом технология дипфейк, омолаживающая актёров в реальном времени — в результате Том Хэнкс в ряде эпизодов выглядит лишь чуть менее пластмассовым, чем в «Полярном экспрессе». Наконец, мезозойские и доколумбовые фрагменты (в фильме есть довольно неуклюжая история из жизни коренных американцев) по уровню CGI недалеко ушли от научпопа BBC.
Но главная проблема «Здесь» — не визуальные огрехи, а почти трагическое отсутствие интересной, осязаемой истории. Сосредоточившись на жизни одной семьи (логичное решение), Земекис так и не смог пробудить интерес к своим героям — они то бессмысленно суетятся в четырёх стенах, то вяло выясняют отношения, то задумчиво смотрят в окно, где меняется дизайн проносящихся мимо машин, обозначая стремительный ход времени. Этот неумолимый ход, кажется, единственное, что интересует Земекиса, но режиссёр лишь уныло констатирует быстротечность жизни, и эта констатация, зарифмованная с вечной нехваткой времени на что-то главное и важное, увы, не пугает, не леденит кровь. Просто потому, что за Ричарда и Маргарет совсем не получается переживать — настолько это скучные люди. Зато очень даже удаётся переживать из-за того, что куда более колоритным персонажам второго плана отведено в фильме так мало времени.
