Если произнести имя Изабель Аджани, то в голову тут же лезут всякие клише — «трепетная и нервная», «взгляд испуганной лани», «истинная женственность». Конечно, они оказываются подходящими для описания и её облика, и актёрского метода, но и ограничиваться ими было бы ошибкой. Одна из самых знаменитых и красивых женщин французского кино всё-таки чуть сложнее и загадочнее, чем набор расхожих дефиниций. В капризно поджатых губах как будто есть что-то от молодой Елены Прокловой, в широко распахнутых глазах можно уловить сходство с Луизой Брукс. Но всё это так, отголоски, ассоциации. Да и настоящую себя Аджани не особенно раскрывает публике — интервью давать не любит, тусовки не жалует, очень застенчива.
Чтобы лучше в ней разобраться, поделим фильмографию актрисы на несколько условных блоков. Первый будет посвящен картинам, где она теряла над собой контроль — известно, что это получается у неё лучше всего. Второй — ролям Аджани, где она олицетворяет виктимность, даже несмотря на вынашиваемые коварные планы. Третий — фильмам, где актриса появляется в несколько непривычном образе сильной женщины. Конечно, это деление весьма приблизительно. Были роли, где режиссёры просто эксплуатировали её внешность (голливудские «Водитель» Уолтера Хилла и «Иштар» Эллен Мэй, бессоновская «Подземка»), да и определённое взаимопроникновение блоков неизбежно — например, в фильме «Виолетта и Франсуа», где за полтора часа её податливая героиня обретает решимость. Пусть так, зато это может помочь нам лучше разобраться в магии актрисы.
Нервы ни к черту
Дочь алжирского араба и баварской немки, познакомившихся под конец Второй мировой, Аджани с детства обожала театр и поэзию и начала играть в кино, еще будучи школьницей. По-настоящему она заявила о себе в 1974 году фильмом «Пощёчина», своего рода предтечей кассового хита «Бум» с Софи Марсо. Обаятельная мелодрама Клода Пиното не пытается поведать об отцах и детях (точнее, дочерях) ничего нового. Важно другое — в ней 19-летняя актриса не теряется на фоне глыб Лино Вентуры и Анни Жирардо, играющих её разведённых родителей. Она естественна, свежа, порывиста и кажется полной противоположностью угрюмого папаши-преподавателя (и, что важно, бывшего жандарма), не способного наладить отношения ни с любовницей, ни с дочкой и бьющегося над книгой, которая упорно не хочет писаться. Генезис еще только формирующегося актёрского modus operandi Аджани — в сцене одной из ссор, где дочка переходит на столь звонкий визг, что заставляет отца ретироваться из комнаты. Впрочем, здесь её героиня ещё не познала всех тёмных чар истерики.
Разовьётся это умение год спустя в экранизации романа Франсеса Вернора Гийе «История Адели Г.» Франсуа Трюффо, который как раз был сражен её перформансом в «Пощёчине». Отказавшись от его настойчивых ухаживаний, молодая актриса с головой погрузилась в омут нервного расстройства, и тут напряженные отношения с режиссёром только помогли. Её героиня, дочь Виктора Гюго, в 60-е годы XIX века бросает семью и в погоне за молодым английским офицером приезжает в Канаду. Донимая его всеми возможными способами, от униженной мольбы до шантажа и козней, Адель доводит себя до безумия, подарив своё имя одноимённому синдрому, суть которого сводится к безответной любовной зависимости. Самое трогательное в фильме — голос оставшегося за кадром именитого отца, который читает тексты своих писем и умоляет её вернуться домой, но и распахнутые глаза Аджани, сжигаемой порывами страсти нежной, забыть невозможно. В результате актриса получила свой первый «Сезар». Вскоре последовал и второй, за «Одержимую», но и до него актриса не щадила свои нервные клетки.
«Барокко» (1976) Андре Тешине стало первым фильмом, где встретились Аджани и Жерар Депардье (их ещё ждёт 3 встречи). Как и положено картине, снятой бывшим кинокритиком, это кино сложносочинённое и громоздкое, но и в очаровании ему не откажешь. В условно-павильонном Амстердаме боксер с библейским именем Самсон (Депардье-блондин) собирается дать интервью, которое дискредитирует известного политика, а затем, получив гонорар, сбежать со своей любовницей Лор (Аджани) подальше из унылого города. Всё идет не по плану — Самсона убивает похожий на него как две капли воды человек (Депардье-брюнет), который затем влюбляется в Лор. Так что Аджани здесь вновь на грани нервного срыва, мечет молнии из глаз, а в одной сцене даже между делом грозится выбросить в окно грудного ребенка своей подруги-певички (Мари-Франс Пизье, игравшая у Алена Роб-Грийе и Луиса Бунюэля). И всё это на фоне сюрреалистического, туманного во всех смыслах морока, похожего одновременно на повесть «Двойник» Достоевского и политический триллер 70-х — впрочем, при всей избыточности и сюжетной замутнённости, это один из лучших фильмов Тешине.
В следующей совместной работе Тешине и Аджани «Сёстры Бронте» (1979) Аджани играет среднюю сестру Эмили, ту, что написала «Грозовой перевал». Её партнерши по картине — вновь Пизье (Шарлотта, создательница «Джейн Эйр») и Изабель Юппер (Энн, роман «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла»). Каждая из них несчастна по-своему, и всех ждёт один и тот же конец — ранняя смерть от туберкулёза. Но одну только Эмили раздирает изнутри отчаяние и отсутствие любви, которую она вроде бы отрицает, но в то же время так жаждет. Сцена, где она воет и бьётся в судорогах после смерти брата, художника Бренуэлла (Паскаль Греггори) — одна из самых ярких в этой изысканной готической драме о непростой участи женщин-писательниц и неумолимости рока, напоминающей тусклым очарованием йоркширских пустошей картины Джона Констебла.
Своего эмоционального пика Аджани достигла в «Одержимой» Анджея Жулавски, экзистенциальной хоррор-притче, где слились воедино мотивы Бергмана и Кроненберга, муки духа и мутации тел. Сюжет в паре предложений — Анна (Аджани) уходит от только вернувшегося из командировки мужа-дипломата Марка (Сэм Нил) и маленького сына ради страстного романа с лавкрафтианским монстром с щупальцами спрута. Мучимый ревностью Марк бросается на её поиски по неуютному мрачному Берлину, а когда находит, запускает маховик убийств и смертей. При этом тема двойничества перекликается с «Барокко» Тешине — чудовище в итоге превращается в двойника Марка, а сам безутешный муж встречается с воспитательницей сына Хелен, светлой копией его Анны, которую тоже играет Аджани, но как будто не замечает их сходства. Жулавски, известный своим умением доводить своих актёров до раздёрганного состояния, хвалил в интервью её талант, что немудрено — один только приступ падучей в подземном переходе стоит иных актёрских фильмографий. Однако после этой роли сама актриса призналась, что, несмотря на второй «Сезар» и приз в Каннах, никогда бы не хотела с ним больше работать и даже совершила неудачную попытку суицида. Впрочем, сам режиссёр, писавший сценарий во время болезненного развода, воспринял это членовредительство Аджани просто как дешёвый способ привлечь внимание — мол, она вообще резала руку безопасной бритвой.
Её душераздирающий портрет скульпторши Камиллы Клодель в одноимённом фильме (1988) Брюно Нюйттена, отца её старшего сынаi, принёс актрисе третьего «Сезара», а также «Серебряного медведя» и номинацию на «Оскар». Тут она вновь встречается с Депардье (в роли Огюста Родена) и опять, как в фильме Трюффо, доводит себя ревностью, а затем и алкоголизмом до безумия. В этой качественно поставленной, слегка тяжеловесной картине, где Аджани выступила продюсером, можно увидеть эталонный пример вживания в образ по системе Станиславского, доведённого до логического предела. И всё же частые и вполне достоверные истерики Аджани не особенно оживляют почти трёхчасовой фильм с назойливыми оркестровками Габриэля Яреда.
Замыкает кавалькаду исступлённых ролей заглавная героиня «Королевы Марго» (1994) Патриса Шеро. Кровавая, избыточная экранизация романа Дюма про религиозные войны во Франции XVI века с впечатляющей бойней Варфоломеевской ночи и россыпью талантливых актеров (правда, Жан-Юг Англад очень уж напоминает стилем игры своего отмороженного Эрика из «Убить Зои», вышедшего годом раньше) похожа театральностью и накалом на постановку неизвестной трагедии Шекспира. Аджани с заметно увеличившимся от ботокса лицом не делает ничего нового, но тем неожиданней трансформация её героини. Страстная Марго, готовая спать со своими братьями (Паскаль Греггори, «брат» Аджани по фильму «Сёстры Бронте», здесь тоже играет её брата), да и вообще со всеми, кто приглянётся, превращается в какой-то момент в святую, и тут окровавленное платье и отрубленная голова любовника в руках её только красят.
Слабее, чем обстоятельства
Первая запоминающаяся роль Аджани, где она спокойна, очаровательна и виктимна, была в «Жильце» (1976) Романа Полански, экранизации замечательного романа сюрреалиста Ролана Топора и самой смешной части трилогии режиссёра про безумие и паранойю, хотя смех тут, конечно, больше сквозь слёзы. Польский бедолага Трелковски, вполне себе чеховский человечек, вселяется в парижскую квартиру суицидницы Симоны Шуль и от гнёта соседей начинает медленно, но верно терять рассудок. Именно Стелла с губами бантиком и хлопающими ресницами становится его единственным лучом счастья и якорем надежности в зыбком и кошмароподобном мире соседей-интриганов. Что не мешает ему, воспользовавшись её добротой и доверием, разнести девушке всю квартиру и даже порвать семейный альбом. Пожалуй, это одна из самых печальных сцен фильма.
Роль в «Виолетте и Франсуа» (1977) не так однозначна. Вроде бы послушная Виолетта, сначала гражданская, а потом и вполне законная жена героя Жака Дютрона идёт у него на поводу и подворовывает в магазинах, но к финалу вдруг принимает волевое решение, которого от неё совсем не ждёшь. Неустроенностью и непутёвостью персонажей фильм Жака Руффио напоминает не то классические британские китчен-синк драмы, не то советское кино про молодые пары конца 70-х («Двое в новом доме», «С любимыми не расставайтесь»).
Зато в «Носферату: Призрак ночи» (1979) Вернера Херцога, ремейке фильма Мурнау, из неё вышла идеальная жертва. Красавица Люси Харпер, ощутившая на своей лебединой шее зубы приплывшего из Трансильвании Клауса Кински, проводит большую часть времени либо в тоске, либо в ужасе, так что диапазон Аджани здесь не так уж широк — что ж, таков её удел, такой её написал Брэм Стокер. Пожалуй, один из самых визуально впечатляющих фильмов Херцога, обычно равнодушного к выстраиванию кадра и всяческим кинематографическим красивостям — художник Хеннинг фон Гирке заслуженно получил за него приз в Берлине.
В 1981 году на Каннском кинофестивале было показано сразу два фильма с Аджани: кроме «Одержимой» был еще «Квартет» специалиста по костюмным драмам Джеймса Айвори. За обе роли она получила Серебряную пальмовую ветвь, хотя вторая не то чтобы является особо важной в её резюме. Это история наивной Марии, которая остаётся одна в Париже 30-х годов, когда муж угодил в тюрьму, превращается в игрушку в руках семейной парочки манипуляторов (Алан Бейтс и Мэгги Смит), а затем и влюбляется в своего любовника-мучителя. Образ очередной жертвы обстоятельств получился у Аджани убедительным, но сам фильм, который хорошо описывает словосочетание «изысканный мертвец», она оживить не смогла. А её затравленный взгляд в финале и вовсе кажется вырезанным при монтаже дублем из фильма Жулавски.
Еще одна героиня Аджани, попавшая то ли в жернова истории, то ли в паутину собственных страстей — Антониета в одноимённом фильме Карлоса Сауры (1982). Реально существовавшая светская дама Антониета Мария Ривас, переводившая работы сюрреалистов и ставившая в театре Беккета, стала наследницей солидного состояния в 27 лет, после смерти отца; в личной жизни ей это не сильно помогло. Несчастливый брак с англичанином, оставшаяся без ответа любовь к художнику-гомосексуалу Мануэлю Лозано. Чуть позже Антониета вкладывает всю себя без остатка в карьеру политика Хосе Васконселоса, но и тот, использовав её деньги и не добившись успеха, расстаётся с ней. История подаётся через серию флешбэков: молодая журналистка (Ханна Шигулла) пишет книгу об известных женщинах-самоубийцах и начинает копаться в истории сеньоры, застрелившейся прямо в соборе Нотр-Дам, а заодно и в кровавой пене революционных дней Мексики. Саура удачно перетасовал два временных пласта, но прежде всего не дал Аджани установки привычно выкладываться на 110 процентов. Сдержанность, приглушённость её игры — как раз тот самый случай less is more, который идёт на пользу раскрытию персонажа.
В следующем году у актрисы было сразу две замечательные и несколько схожие роли — сексапильной мстительницы в «Убийственном лете» Жана Беккера и безжалостной хищницы в «Смертельной поездке» Клода Миллера.
Первый фильм, экранизация любимого кинематографистами Себастьяна Жапризо («Бег зайца через поля», «Убийцы в спальных вагонах»), несколько раз обманывает ожидания. Элеана/Аджани расхаживает по французской сельской местности в таких умопомрачительных нарядах (а иногда и без них), что кровь вскипает у каждого провансальского реднека, к пущему раздражению их матерей и жён. Но выбирает она скромнягу-автомеханика Пи-Пона (Ален Сушон), чтобы переехать к нему и его братьям — конечно же, неспроста. Начинаясь как эротическая комедия про соблазнительную оторву скорее в итальянском, чем во французском духе, кино превращается в женскую версию «Графа Монте Кристо» и несколько раз меняет рассказчиков, каждый из которых оказывается не то чтобы ненадёжным — просто недостаточно информированным. Жапризо прекрасно умел описать смерть в буколическом антураже, и Беккеру удалось перенести это умение на целлулоид. И показать Аджани в несколько новом амплуа. При всей коварности, Элеана оказывается наивной, доверчивой и алкающей отцовской любви.
Вышедшая в том же 83-м «Смертельная поездка» — экранизация жившего в Париже американского детективщика Марка Бема, романы которого переводила на французский дочка Годара Натали. Сценарий к фильму писали сразу два Одиара, отец и сын, снимал Клод Миллер, ученик Трюффо и режиссёр достойных драм («Под предварительным следствием», «Зимние каникулы»). Героиня Аджани путешествует по Европе, знакомится и спит с состоятельными мужчинами, а затем их убивает, подобно самке богомола, отгрызающей после полового акта голову партнеру. Разумеется, предварительно опустошив их чековые книжки. Несмотря на то, что всякий раз она меняет страну, облик и имя, по её следу неотступно идет не совсем психически здоровый частный детектив по кличке «Глаз» (Мишель Серо), годы назад потерявший дочь.
В коварной соблазнительнице он упорно видит своего подросшего ребенка, Мари, да и она могла бы разглядеть в нём утраченного отца, если бы он хоть раз ей открылся. Но Глаз только маячит как тень за спиной. Вмешивается он в её жизнь лишь в тот момент, когда она ненадолго обретает счастье в виде слепого миллионера (Сами Фрей) — чтобы это счастье разрушить и вновь обратить её в бегство. В холодном нуаре, иногда скатывающемся в черную комедию, тоски по утрате близких больше, чем привычных экзистенциально-правовых коллизий, а Аджани в образе загнанной воровки и убийцы умудряется вызвать сочувствие — это ли не очередное доказательство её актерского дарования и таланта режиссёра?
Коня на скаку остановит
Впервые Аджани предстала в образе сильной женщины в 26 лет, сыграв дочку непутёвого папаши Ива Монтана в воздушной комедии «Огонь и пламя» (1982) Жан-Поля Раппно. Вынужденная тянуть на себе всю семью (двух младших сестёр и бабушку), Полина работает в министерстве экономики помощницей министра и совсем не рада, когда блудный папа возвращается домой с идеей открыть казино. Конечно, с ним приходят и неприятности, и вот Полина уже убегает от итальянских «инвесторов» и защищает себя с поленом в руках и узнаваемым безумным взглядом. В роли её помощника и жениха – Ален Сушон, которого она вновь выберет в «Убийственном лете». Несмотря на все криминальные перипетии, Полина остается решительной до самого финала и даже то, что отец фактически навязывает ей новый бизнес, не сильно её пугает — кажется, с ведением финансовых дел проблем у неё не будет.
Двадцать лет и несколько пластических операций спустя Аджани вновь после «Смертельной поездки» встретилась с Сами Фреем — в мелодраматичном неонуаре «Раскаяние», где она играет знойную аферистку, наполовину арабку, любящую чужие деньги и самую разную музыку. Ее зажигательный танец на набережной Ниццы под песню Джеффа Бакли особенно врезается в память. История любви двух уже не очень молодых и совсем разных одиночеств любопытна в первую очередь Аджани — в таком строгом облике она больше напоминает Монику Беллуччи, чем обычную себя.
В 2003 году она снова снялась у Раппно, да ещё и в тандеме с Депардье — в ретро-комедии о немецкой оккупации Франции «Бон вояж!». Назвать её героиню, успешную актрису, «сильной» здесь можно с некоторой натяжкой. Она как хамелеон легко меняет убеждения и без угрызений совести идёт на предательство влюблённого в неё юноши — лишь бы любой ценой остаться на плаву. Легковесная и эксплуатирующая миф о героическом французском Сопротивлении, эта комедия является одним из немногих поздних фильмов Аджани, за которые не стыдно.
Того же нельзя сказать о школьном триллере Жан-Поля Лильенфельда 2008 года, «Последний урок» (или «День юбки» — оригинальное название всё же лучше отражает суть), за который актриса получила пятый «Сезар» и который спустя 7 лет превратился в российский фильм «Училка». Затравленная учениками преподавательница подбирает пистолет, выпавший из рюкзака одного из них, и пытается уже под его дулом внушить им любовь к Мольеру. Показательно, что европеоидных подростков в классе нет в принципе, да и сама героиня Аджани, хоть и осмеливается ходить в школу в юбке, к ужасу мусульманских детей, оказывается лицом арабской национальности. Из слабой и нервной тётки она превращается в строгую, но справедливую даму, чётко осознающую, что она делает и готовую принести себя в жертву, и тут придраться не к чему — свой приз она заслужила. Правда, к самой картине со всей её спекулятивной политкорректностью вопросов хватает.
Логическим завершением вереницы сильных женщин стала самая отвязная — самоуверенная криминальная мамочка в гайричиподобном фильме Ромена Гавраса «Мир принадлежит тебе» (2018), которая одинаково легко может обнести дорогой бутик и применить колюще-режущее к лицу любого пола и возраста. Впрочем, вздорная бабушка с молодым любовником в «Маскараде» (2022) Николя Бедоса, которая пускает слезу на просмотре картин с собственным юным дипфейком, тоже была чудо как хороша. Остаётся только желать Изабель таких же ролей и не бояться стареть — талант всё равно никуда не исчезнет, с ботоксом или без.
